Лауринда и Иветти тоже собирались на праздник. За ними заехал Миру. Дверь открыла Иветти.
— Меня зовут Миру, — представился вошедший.
— А, тот, с холодильника, — вздохнула Иветти, уставившись на Миру.
Дело в том, что Лауринда некоторое время назад прикрепила фотографию Миру на холодильник. Миру тоже, был очарован Иветти настолько, что сразу поделился своим восхищением с Лауриндой, а та тотчас передала всё Иветти.
— Да мне всё равно! — рассеянно ответила она. — Твой тренер мне неинтересен. Самое большое моё желание — стать маленькой мушкой, чтобы оказаться в Марокко и понаблюдать за всеми злоключениями моего экс-жениха и его подружки.
А наблюдать там было за чем, даже очень…
Когда Леонид ас и Амалия приехали в отель, где забронировали номер, то обнаружилось, что бронь снята. Все остальные фешенебельные отели Феса тоже были забиты: самый разгар курортного сезона.
Леонидас и Амалия тряслись в такси. «Львёночек» хотел позвонить Кларисси и узнать, в чём дело, но сотовый оказался заблокирован. Но если бы их неудачи на этом закончились!
Амалия с кавалером заглянули в ювелирную лавку, и журналистка положила глаз на ожерелье. Щедрый Леонидас заявил, что купит ей подарок, и это меньшее, что он может дать ей за всё, что она для него сделала. Он дал продавцу кредитку, Амалия уже практически примеряла украшение, когда торговец вынес суровый вердикт: карточка заблокирована. У Амалии с собой было всего пятьсот долларов наличными…
Отпуск старшего Ферраса постепенно начинал превращаться в кошмар, причём в голодный кошмар… Влюблённая парочка таскалась с чемоданами по улицам старого города в поисках доступных жилья и еды. До своего отъезда они должны были уложиться в расходы, равные пятистам долларов. А поэтому они подпитывались белым хлебушком и традиционным мятным чаем.
— Я знаю, кто устроил нам эту цепь неприятностей! — воскликнул взбешённый Леонидас. – Это всё она, Иветти!…
Имя вырвалось у него случайно, и Амалия сразу начала что-то подозревать, хотя деликатно ни о чём не спрашивала. Только погрустнела ещё больше.
Леонидас тщетно звонил по банкам с требованием возобновить действие своей карточки…
Но Иветти только поначалу радовалась и злорадствовала. Все последующие вечера она проводила, грустно сидя на диване и вспоминая о «львёночке».
Наконец, ей надоело тосковать дома. Она подошла к шкафу и вытащила своё любимое платье коммунистического красного цвета… И отправилась в ресторан.
Когда на свадьбе объявили вальс, который Деуза должна была станцевать с сыном, Эдвалду задрал нос.
— Смотри, не опозорь имя своего отца! — сказал он Лео.
— Как моим отцом может быть Эдвалду, если он не может иметь детей? — тихо, с ухмылкой спросил Лео у матери.
— Кто тебе это сказал? — заволновалась маникюрша.
— Слышал разговор. Пять минут назад…
— Да мало ли что говорят… Толпа злопыхателей! Они не могут радоваться чужому счастью…
— Он мне вовсе не отец, — утвердился в своём мнении Лео.
— А кто может знать это лучше меня? – нервно спросила Деуза.
— Доктор Албиери.
— Сынок, не говори так, не порть мне праздник…
— Ты испортила мне жизнь, мама! Хотя и дала её мне! — выпалил обозлённый Лео.
Они оба застыли. Эдвалду подошёл к Деузе и попросил юношу уступить его даму. Лео убежал. Танцовщица посмотрела вслед сыну, и хотя с большим трудом скрывала испорченное настроение, всё-таки не призналась Эду, что случилось.
Жених и невеста переодели кольца с левой руки на правую, и таким образом, стали супругами.
Лео шёл по тёмным улицам, его преследовали тяжёлые мысли… Он был в ярости и решил спать на пляже.
Домой он вернулся через день и сразу пристал к бабушке с расспросами об Эдвалду. Донна Мосинья, довольная тем, что внук возвратился и интересуется прошлым «отца», рассказала ему, что раньше Эд был азартным игроком, играл в бильярдной в районе Мачадо.
И Лео тотчас отправился туда. Он бродил по бильярдным в районе Мачадо и говорил всем, что ищет сына Эдвалду.
И наконец-то ему повезло: отыскал старого приятеля Эда. На вопрос, где можно найти его сына, Лео получил давно ожидаемый и предполагаемый ответ: Эдвалду не может иметь детей, и бросил свою невесту Деузу, когда узнал, что та беременна.
Что и требовалось доказать…
Глава 8
Лукас сидел в гостиной, своего дома, грустно задумавшись. Далва заметила его состояние и подошла.
— Ты вдруг опечалился… Что с тобой, сынок? — по-матерински тревожно спросила она.