Мои соски начинают покалывать под спортивным бюстгальтером, который я надела под тоненькую майку. Пульсация между ног набирает силу до невыносимого.
Пантера движется, и я не могу оторвать взгляд.
Блестящий пот покрывает его, но мне совсем не противно. На самом деле, я задаюсь вопросом, каков он на вкус, и стал бы он возражать, если бы я просто провела языком по его груди.
Я открываю свой рот, но тут же закрываю его.
Не вздумай.
И на какой-то короткий миг, нечто мелькает на его лице, будто он догадывается о чём я думаю и хочет того же, но до того, как я распознаю это, все исчезает.
Кажется, был вопрос?
Да, он задал мне вопрос.
Мне нужно ответить, но моё предательское тело не может перестать думать о теле Нейта.
— Я искала… — я несусь к комоду и снимаю с него блюдце, — это.
У него вопросительный взгляд.
Моё сердце грохочет в груди, пока я обдумываю, как скажу ему, что я только что делала? Нет, мне нужно выяснить что там. Но в то время, пока он смотрит на меня, я знаю, что в итоге расскажу ему. Должна. Я обязана ему за всю ту помощь, которую он мне предоставил.
— Ладно. Но не забудь это, — говорит он, когда становится рядом со мной и открывает комод.
Страсть вспыхивает в воздухе, когда моё возбуждение распространяется по комнате. Но чувство вины быстро подавляет его. Телефон находится так близко, мне нужно кое-что сказать. Я знаю, что должна. То, что я сделала, неправильно.
Но сначала я должна сама разобраться, чем занимался мой брат. Наконец-то я решаю: я могу позже придумать, как и что сказать Нейту. С чувством вины, написанным у меня на лбу, я тянусь к сумке, хватаю её, и делаю шаг назад. Я так нервничаю, что даже не восхищаюсь его божественным телом вблизи.
Как только поворачиваюсь, он зовет:
— Зои.
Моё сердце стучит в горле.
Он отсоединяет свой телефон. Я сглатываю, зная о том, что я должна, наверное, рассказать ему прямо сейчас до того, как он обнаружит.
Он поднимает взгляд. В зеркале его глаза встречаются с моими.
— Большую часть дня я буду на совещаниях, и я приглашен на ужин сегодня вечером. Но если понадоблюсь тебе, можешь звонить и писать мне.
Вопрос, как добраться до «Особняка», вертится на кончике моего языка, но это может навести его на мысль. Вместо этого я говорю:
— Отличного тебе дня.
— Зои.
Я стараюсь успокоиться.
— Не забудь про список. Я хочу его обсудить позже вечером.
— Да, конечно. Спасибо, что напомнил мне. Жду не дождусь.
В спешке я практически сваливаюсь со ступенек, чтобы избежать ложную паутину, которую только что сплела, не говоря уже о сексуальном неудовлетворении, которое кружится вокруг меня, словно торнадо.
— Ох, Зои, вы как раз во время.
На кухонном столе лежит тарелка с двумя превосходными шоколадными вафлями и стоит кружка с идеально приготовленным латте.
Не могу удержаться от улыбки для Рози.
— Gracias[11].
Она вся светится от гордости.
— Я сегодня буду попозже, чтобы помочь вам упаковать вещи вашего брата. Я надеюсь, с вами было всё хорошо, когда вы вошли туда. Я не была там с тех пор как… — Она оттягивает свой передник и хлопает глазами.
Я обнимаю её. Очевидно, что она знала моего брата очень хорошо.
— Всё хорошо.
После того как мы разрываем наши объятия, она оставляет меня за завтраком, который я быстро проглатываю, так как не хочу встретиться с Нейтом до того, как он уедет на работу. Не могу поверить собственным мыслям, но сегодня вечером я приду и расскажу ему обо всём.
Лучше просить прощения, чем спрашивать разрешения, верно?
Обнаружение чего-то является странным видом просветления.
Снаружи льет сильный дождь, и молния освещает лицо Рози, так как она стоит возле стремянки в комнате, где раньше была спальня Зака.
Мы пакуем все его вещи.
Я снимаю со стены последнюю фотографию и передаю ей.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы люди приходили сюда для портретной сессии?
Рулон грубой оберточной бумаги находится на кровати, и она кладет на неё эскиз в рамке.
— Нет, но Закари находился обычно в галерее в течение дня, пока я была здесь.
Стремянка шатается, когда я спускаюсь вниз.
— Насколько хорошо ты знала моего брата?
Рози заканчивает подписывать бумагу и затем вручает мне упакованное произведение искусства.
— Мне кажется, что очень хорошо. Он завтракал со мной каждое утро на протяжении почти трех лет. Это была привычка, которая началась с момента, когда Майло приехал сюда, чтобы остаться.