Анри Верн
Клуб Длинных ножей
Глава 1
Прогулочный лайнер «Diamond Cross»[1], совершая круиз между Панамой и Сан-Франциско, сделал остановку неподалеку от небольшого селения на Мексиканском побережье Сан-Хуанико. В спокойном мелководном заливе кишели рыбачьи пироги, но крупнотоннажным судам приходилось стоять подальше на рейде. В жарких лучах догорающего солнца «Diamond Cross» казался детской игрушкой, поставленной на зеркало. Однако при взгляде на пироги иллюзия эта исчезала. Вокруг крутилась стая небольших хищных рыбок, которым пароход казался каким-то китом-альбиносом.
Небрежно развалившись в кресле на палубе, Боб Моран лениво разглядывал открывшуюся перед ним картину. Мексиканцы – мужчины, женщины и дети, – забравшись с лодок палубу, раскладывали перед туристами местные поделки: грубые соломенные самбреро, небрежно вычеканенные серебряные безделушки, плохо обожжённый глиняные горшочки и поддельные ацтекские древности, которые не могли бы обмануть никого, кроме туристов. Некоторые из них стояли у борта и бросали в воду монетки, а темнокожие подростки ныряли с пирог, чтобы поймать их, прежде чем они коснутся дна.
Моран машинально пригладил свой короткие чернью волосы, и лёгкая улыбка смягчила резкие чертьг энергичного лица, загорелого и овеянного всеми ветрами мира. Серые глаза его казались хорошо отполированными кусочками стали, хотя сквозь их холодный блеск проскальзывали искры юмора и даже доброты.
Не попав на самолет в Панаме, который должен был доставить его в Сан-Франциско, Моран, купив билет, отдыхал теперь на борту этого первоклассного лайнера, идущего вдоль американского побережья. Француз следовал, конечно, не как турист, а просто как человек, любящий свободу поступков, и в картинке, разворачивающейся на палубе, для него не было ничего нового, ибо плавал он по всем морям и пересек многие континенты.
Вдруг во взгляде Боба зажглась искра интереса. Один из мексиканцев, забравшихся на борт, привлек его внимание. Это скорее был метис, худой и похожий на птицу. Но Моран смотрел не столько на него, сколько на открытую им суму, в которой сверкали кинжалы всех размеров и форм с серебряными чеканными рукоятками.
Как множество других мужчин, Боб любил оружие, и вид кинжалов привлек его. Он подошел и стал перебирать клинки. Издали они казались искусно сделанными, но вблизи стало ясно, что у них очень грубые рукоятки и гарды[2]. И тут внимание Боба отвлекли действия одного из пассажиров.
Это был приземистый толстобрюхий китаец, с каким-то треугольным лицом, выпуклыми рыбьими глазами, прикрытыми такими тяжелыми веками, что, казалось, они до конца никогда и не поднимутся. Однако сквозь щелки этих чёрных глаз словно проглядывал хищный зверь, подстерегающий добычу. Верхнюю губу украшали черные усики, концы которых спадали до подбородка. Человек носил костюм из темного альпака и фетровую шляпу с полями.
Как и большинство стоящих у борта пассажиров, китаец развлекался тем, что бросал монетки молодым мексиканцам. Но в этот момент он смотрел не на юных ныряльщиков, а несколько правее, в открытий океан, где, приближаясь к судну, бороздил воду чёрный треугольник.
Все произошло очень быстро. Азиат вынул из кармана монету в один доллар и, показав ее одному из мальчишек, крикнул:
– Хватай!
– Нет! – закричал Моран, который заметил акулу. – Нет!
Но было уже поздно. Монета коснулась воды, а мальчишка прыгнул…
Глухой гнев вспыхнул в груди Морана, было ясно, что пассажир тоже заметил акулу. На пирогах зазвенели возгласы:
– Triburon!.. Triburon!..
Акула была совсем близко, и сквозь воду виднелось ее мощное веретенообразное тело. Юный ныряльщик уже всплывал, подхватив монетку, и чудовище готовилось вцепиться в него.
Что-то подтолкнуло француза помимо его воли. Держа в руке так и не положенный в сумку продавца кинжал, он прыгнул головой вниз в воду, как раз между мальчиком и акулой. Мексиканец вынырнул, победно размахивая монеткой, но его оглушили раздававшиеся отовсюду крики:
– Triburon!.. Triburon!..
Руки людей тянулись в направлении акулы. Ныряльщик повернул голову и увидел страшный плавник. Всё поняв, он, беспорядочно барахтаясь, поплыл к ближайшей пироге. Но было совершенно ясно, что не успевает.
Ужасные челюсти уже были готовы сомкнуться на несчастном подростке, когда случилось нечто невероятное: акула остановилась, затем наполовину выпрыгнула, согнулась и забила хвостом, а вода вокруг окрасилась красным. Потом чудовище перевернулось, и все увидели у нее на брюхе широкую длинную рану. Дернувшись, акула пошла на дно.