«ПРИВЕТ, ХАЙДИ!» — кричит название.
А под ним, мельче: «Возмутительница спокойствия Бенстида во всей своей красе!»
Внимательно изучая фотографии, я чуть не визжала от радости: проклятое родимое пятно с моего плеча везде убрали.
На одном снимке я на коленях, и мои ноги как на ладони. Не зря я бегала перед фотосессией в салон! Пальчики и ноготочки в порядке (в салоне попалась сонная корова — сама бы я еще лучше справилась!). Загар тоже что надо — опять-таки я большой молодец, что регулярно ходила в солярий!
Правда, по словам Сони, над загаром нужно еще поработать — и тут очень кстати, что я через несколько дней еду отдыхать на Маврикий.
Разумеется, туда я смогу вырваться только после завтрашней фотосессии для «Сан».
А сегодня днем я снимаюсь для веб-сайта «Дейли стар», который называется «Мега-крошки». Перед этим, утром, участвую в документальном фильме о девушках, имеющих любовные связи с женатыми знаменитостями.
Да, чуть не забыла, мне еще предстоит появиться вечером на премьере одного художественного фильма, которую организовывает Холли Форман. Буду там вместе с другим ее клиентом — молоденьким темнокожим футболистом, восходящей звездой.
Имени его не помню. Но он весь такой аппетитный!
Я покупаю сразу два экземпляра журнала, в котором статья про меня. Один для моего архива и для представительских целей, другой для показа друзьям и знакомым — пусть всегда будет под рукой.
Чтение я откладываю на потом, чтобы оттянуться позже по полной программе и кайфануть без суеты.
Дома вырезаю ножницами соответствующие страницы и для сохранности прячу их в прозрачные кармашки скоросшивателя. Там у них есть компания — другие вырезки про меня. Надеюсь, папка будет пухнуть и пухнуть.
Затем я иду на кухню, завариваю чашку крепкого чая, возвращаюсь в комнату и сажусь за стол. Вот теперь можно ознакомиться со статьей — разумеется, в нераскромсанном экземпляре журнала, где она, так сказать, в своем естественном окружении.
Несмотря на некоторую привычку, я испытываю сладостный шок, когда вижу свою фамилию напечатанной. Заголовок гласит:
СЛОЖНОЕ ПРОШЛОЕ. ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ. ТАЛАНТ, ЗА КОТОРЫЙ И УМЕРЕТЬ НЕ ЖАЛКО
А под этим:
ХИППОВЕЙШИЙ МОЛОДОЙ ХУДОЖНИК ПРЕВРАЩАЕТ СВОЮ ЖИЗНЬ В ИСКУССТВО
И идет вся история. Про то, как я превратил свою жизнь в искусство. Как после моего чудесного спасения из-под поезда одна известная галерейщица прочитала о моем приключении, увидела во мне большого художника и предложила сотрудничество.
Автор статьи говорил о «чудесном спасении». На самом деле там не было руки Божьей. Просто сработало то, что должно было сработать.
«Яма для самоубийц» появилась на станциях лондонской подземки в тридцатые годы двадцатого века — как реакция на возросшее количество самоубийств в связи с лютовавшим тогда экономическим кризисом. Углубление между рельсами задумывалось, собственно говоря, для проворной уборки трупа и быстрого восстановления движения поездов. Но в 1999 году в «Бритиш медикал джорнэл» были опубликованы материалы исследования, согласно которому введение ямы для самоубийц вдвое понизило количество летальных исходов среди тех, кто бросался под поезд: у многих из них в последнюю секунду брал верх инстинкт самосохранения — и они забивались в спасительную впадину.
«Яма для самоубийц» — одна из ключевых картин моей первой выставки, которая в следующем месяце открывается в галерее Энтони Хоффмана.
Это визуализация того, что я видел в тот день, когда соскользнул на рельсы с намерением снять жвачку с колена Эмили, — оступился в последний момент и рухнул в канаву метровой глубины, предназначенную для сбора обрубков человеческого тела.
Картина написана маслом, и я нарочно ее текстурировал, чтобы создать ощущение глубины и темноты Ямы, которую освещают только искры тормозящих колес — своего рода фейерверки.
Я лежу в бездонном мраке, и синий огонь сыплется на меня.
О, как бы мне хотелось вписать в картину и сумасшедше близкий визг тормозов — подземка вообще адски визгливое место, но тот визг всем тамошним визгам визг!
Машиниста очень хвалили за отличную реакцию; он остановил поезд у середины платформы. Мельком я видел в кабине его пепельно-серое лицо — когда выкарабкался наверх, поднялся на цыпочки, снял-таки с колена Эмили омерзительную жвачку и кинул ее в свой морозильный пакет.