На стуле рядом с дверью сидела Томоэ Ке, из-за чьей не слишком вдумчивой и немного наплевательской работы Амано Аманошита чуть «не разбилась как драгоценный камень» — буквально. Рядом с ней сидела притихшая Аманошита, чей боевой настрой, нежелание идти на компромиссы и подчеркнутая правильность как раз и привели к опасной ситуации, от которой ее пришлось спасать Ицуки.
На соседнем стуле слева от Аманошиты расположился сам Ицуки Кодо, чья вина заключалась в неортодоксальном решении проблем и наплевательском отношении к социальным нормам. Впрочем, проблемой было именно второе, хотя оно часто следовало из первого. «Вот что ему стоило еще немного побыть с девушками и их успокоить?» — подумала Шизука. Она почему-то была уверена, что он смог бы, пусть и пробормотал бы свое обычное «неэффективно».
Через стул от него сидел Мори — ее друг детства и в последнее время слишком частая головная боль. Остальные члены студсовета были слишком заняты, к тому же Шизука в чате попросила их по возможности не заходить в комнату студсовета в ближайший час. Более того, одна из ее заместителей, Кацураги Ренка, дежурила недалеко от входа, чтобы решать срочные, но не особо важные вопросы.
— Ну еще раз здравствуйте, — начала Шизука. — Просто чтобы быть уверенной, Аманошита-сан, Ке-сан, как вы себя чувствуете?
— В порядке, — тихо ответила Томоэ, нервно теребя край юбки. Её обычно живые глаза всё ещё были красными от недавних слёз. Шизука отметила отсутствие макияжа — обычно безупречная косметика Томоэ, за которой та следила с особой тщательностью, сейчас была начисто смыта, придавая её лицу непривычно беззащитное выражение.
— Все хорошо, Даро-сан, — эхом отозвалась Аманошита. Её спина оставалась безупречно прямой — годы тренировок не подвели даже сейчас, но еле-еле дрожащие пальцы, которые она пыталась незаметно сжать в кулаки на коленях, выдавали её волнение.
— Я рада, — Шизука коротко улыбнулась и тут же немного нахмурилась, глядя на мрачных парней, сидевших недалеко друг от друга.
— Чтобы вы не гадали, зачем я вас всех тут собрала, — Шизука не хотела увеличивать «загадочность» ситуации, — скажу сразу: есть проблема вашего поведения и слухов, которые уже поползли по школе. Ицуки успели обвинить и в покушении на убийство, и в издевательствах над Ке-сан и Аманошитой-сан. К этому добавились россказни о том, как он запугал целую группу парней, работавших с Ке-сан. — Шизука сделала паузу. — Именно такая версия дошла до Мори-куна, что и привело к его… не самым обдуманным действиям.
— Но он же… — Стыд Мори, как оказалось, относился только к его несдержанности, но не к оценке ситуации — он все еще считал себя правым.
— А вот мы и послушаем, «что именно он»… Аманошита-сан, Ке-сан, расскажете?
Рассказывать и признаваться в собственном высокомерии одной и наплевательском отношении к работе — другой было крайне неприятно. Но альтернативой было подставить парня, который так или иначе спас обеих.
Девушки начали рассказ, то и дело перебивая друг друга и краснея от стыда. История разворачивалась как полотно: вот Томоэ, слишком уверенная в том, что «и так сойдет», небрежно развешивает гирлянды. Вот появляется Аманошита, чей перфекционизм не выдерживает вида криво висящих украшений. Пренебрегая безопасностью, она забирается на самый верх шаткой лестницы. «В тот момент у меня даже мысли не было, что это опасно», — тихо призналась она, опустив глаза. Томоэ, глядя на одноклассницу, нервно сглотнула и продолжила: как лестница начала раскачиваться, как они все застыли в ужасе, не зная что делать, как в последний момент появился Ицуки. Его стремительные, точные движения: бросок мата, запуск мяча для йоги, рассчитанный так, чтобы смягчить падение, и наконец, поимка Аманошиты, когда он принял удар на себя.
По мере того как история обретала плоть и кровь в их сбивчивом рассказе, лицо Мори становилось все мрачнее, а желваки на его скулах проступали все отчетливее.
— Но как?.. Но вы же плакали… А он… — Мори запинался, явно пытаясь совместить свою версию событий с только что услышанной историей. — Мне сказали… И его руки… А потом он просто ушел… Такой тип парней обычно… Это не может быть просто… — Его взгляд метался между девушками, словно выискивая следы какого-то принуждения или обмана. — Он же специально был близко… И касался…
— Мори-кун пытается спросить, — начала переводить Шизука, подхватывая его сбивчивую речь, — может быть так, что вы расплакались от действий Кодо-куна? Он вас все-таки как-то обидел? Ладно еще Ке-сан, но Аманошиту-сан он без спроса касался руками. Может, Ке-сан расплакалась из-за обиды за одноклассницу, с которой они, похоже, начали находить общий язык? Это было из-за этого?