Шизука уже второй час слушала пожелания глав и заместителей глав клубов и прилагающиеся к этим пожеланиям стоны, жалобы и нытье. Её обычно аккуратно уложенные волосы слегка растрепались и были сначала распущены из прически а потом собраны в просто конский хвост, а в глазах появился тот особый блеск, который обычно предвещает либо нервный срыв, либо революционные реформы всей системы принятия пожеланий. Судя по подергивающемуся уголку рта, дело шло к обоим вариантам одновременно.
Кулинарный клуб, представленный своим воинственным президентом в слегка запятнанном соусом фартуке, жаловался, что выделенное им место не подходит, потому как далеко от водопровода. Клуб косплея, возглавляемый девушкой с огромными очками, почти полностью скрывающими лицо, утверждал, что их место не подходит, потому как далеко от входа и вообще там мало места. Спортивные клубы плакались, что у них нет интересных демонстраций, и в этом году к ним точно никто не запишется. Особенно в этом плаче выделялись интенсивностью клубы волейбола и баскетбола, чьи представители, рослые и спортивные парни, которых хоть сейчас можно фотографировать на плакат о пользе здоровой жизни, умудрялись выглядеть как побитые щенки.
Капитан клуба легкой атлетики, высокий сухощавый парень в спортивной форме, во всю мощь развитых бегом легких жаловался по поводу того, что за ними постоянно подглядывают. Клуб спортивного ориентирования, представленный застенчивой девушкой в очках, плакался по абсолютно противоположному: что к ним даже новички озабоченные не заглядывают. Между этими двумя жалобами Шизука успела сделать пару глотков окончательно и бесповортно остывшего чая и мысленно составить список причин, по которым она не может просто встать, послать всех глав клуб в длинную пешую прогулку, а самой уйти.
Каждый клуб, казалось, имел свой особый стиль подачи жалоб, хотя, как неосознанно обратила внимание Шизука, было разделение по типам. Спортсмены говорили громко и энергично, активно жестикулируя. Члены научных клубов предпочитали выражаться длинными, запутанными фразами, пересыпанными непонятными никому, кроме их самих терминами. Творческие клубы добавляли к каждой просьбе драматические паузы и выразительные взгляды. А представители клубов традиционной культуры умудрялись выражать крайнее недовольство одним лишь едва заметным движением брови.
Клуб гадания, чья глава явилась в развевающихся черных одеждах, стилизованных под средневековое европейское платье, просил выделить деньги на разбитый хрустальный шар и крайне изобретательно и непонятно призывала все кары небесные на головы членов клуба кю-до. Клуб кю-до, в лице вызваного представителя, бывшего парнем в традиционной форме кю-до (причем если бы Шизука из досье не знала точно, что это парень, то могла бы с его половой пренадлежностью и ошибиться), отказывался выделять деньги на хрустальный шар из своего бюджета и шел в несознанку как именно они разбили хрустальный шар, на чьей именно голове, и как в этом были замешаны члены клуба интересной химии и члены клуба небытовой химии.
Клуб исследования городских легенд, чьи представители выглядели подозрительно бледными для людей, якобы проводящих все время в в городе в опросах людей по поводу аномальных явлений, требовал разрешения на проведение «полностью безопасного» ритуала вызова духов в школьном подвале, уверяя, что это «абсолютно точно» не связано с недавними странными звуками из вентиляции. На их заверения Шизука только приподняла бровь — после трех лет в студсовете она научилась определять сомнительные затеи по одному только тону голоса.
Клуб робототехники, представленый парой из парня и девушки, прочем оба были перепачканными машинным маслом и от обоих несло легким запахом паленой проводки, настаивал на увеличении лимита электроэнергии после того, как их последний эксперимент с «самообучающимся искусственным интеллектом» случайно взломал школьную систему кондиционирования и устроил тропический климат в северном крыле здания. Щуплый парень в очках с треснувшим стеклом, уверял, что это была «всего лишь небольшая ошибка в коде» и «в следующий раз такого точно не повторится», его коллега, приятных форм девушка со странного вида пятнами на лице согласно поддакивала. Шизука, которой самой влетело из-за этой «небольшой ошибке», по поводу лимита отказала, и клятвенно пообещала в следующий раз их взять с собой к директору и, что хуже, к заместителю директора по хозяйственной части. Пара вроде прониклась, но Шизука мысленно отметила проверить, не пытаются ли они подключиться к внешней сети.
«Клуб исследования влияния цвета носков на успеваемость» и «клуб изучения корреляции между длиной юбки и оценками по математике» не могли поделить единственную большую стену, где можно было поставить стенд для графиков и диаграмм. Их представители, оба в очках и с распечатками уймы графиков подмышкой, ворвались в кабинет студсовета вместе и все пытались перекричать друг друга, размахивая распечатками статистических выкладок. А «общество любителей статистики» угрожало проявить ошибки обоих за «вопиющие нарушения методологии исследования и злостное игнорирование корреляционного анализа». Их президент, девушка с калькулятором на шее вместо кулона, методично перечисляла все статистические ошибки обоих клубов, загибая пальцы и периодически сверяясь с толстой тетрадью. Шизука выгнала всех троих, и пообещала, что если первые два не договорятся, то стенд отдаст «обществу любителей статистики», которые будет готовить подробный доклад о нарушения методологии и предложения об исправлении этого самого анализа.