Судя по немного недовольным взглядам что Шизуки, что Амано, Ицуки прошёл по льду на Хоккайдо во время оттепели. Относительно успешно, потому как сильного недовольства не выказала ни та, ни другая.
— Смогла бы, Кодо-кун, — официальное обращение показало, что шутки кончились. — Но меня сильно подводит ограниченность ресурсов и времени. Единственный из студсовета, кого я могу отправить и отправила на решение этой проблемы, это Мори-кун, а он не силён в психологии и разрешении конфликтов. Я знаю Мори-куна уже больше десяти лет, он неплохой парень, ты и сам знаешь, он способен решать некоторые проблемы и даже успешно это делал, но докопаться до корня сложной проблемы — это не его конёк.
Амано, которой совсем не нравилось, как Шизука прервала их обед с Ицуки и совместное обсуждение еды, всё же не могла не заметить, насколько измученной выглядела глава студсовета. Её осанка немного поникла под грузом навалившихся проблем, да и обычно она не имела привычки так торопливо обедать. Выглядела она, пожалуй, даже хуже, чем до их последнего общего чаепития. Самой Амано стало немного стыдно — они с Ицуки-куном продолжали занятия кулинарией, и если Ицуки и не стремился в студсовет, она сама как раз была его членом. Точнее, пока кандидатом, но это уже детали. Поэтому проблема студсовета была и её проблемой. А вот её проблема в готовке проблемой студсовета не была.
Амано вспоминала последнюю попытку приготовить карааге. Казалось бы, что может быть проще — обжарить кусочки курицы в кляре? Но даже такое простое блюдо превратилось в настоящее приключение.
Ицуки, как всегда, подошёл к делу со своей фирменной эффективностью: разложил ингредиенты в идеальном порядке, составил пошаговый план действий, даже температуру масла рассчитал с точностью до градуса. Но горячее масло оказалось коварным, полным неожиданных для них обоих сюрпризов противником, и все расчёты и планы Ицуки оказались тщетны.
Первый ожог Ицуки получил, когда слишком резко опустил кусочек курицы в масло. Брызги разлетелись во все стороны, одна особенно горячая капля попала ему на запястье. Он даже не поморщился, только пробормотал что-то про «неэффективное распределение температурной нагрузки».
Амано же обожглась, когда пыталась достать готовые кусочки. Как-то слишком быстро нагревшиеся щипцы выскользнули из её рук, и она инстинктивно дёрнулась, чтобы их поймать, и чуть не обожглась ещё раз. К счастью, Ицуки успел перехватить её руку.
— Неэффективно получать ожоги ради спасения кухонной утвари, — заметил он, обрабатывая её покрасневшую кожу специальным кремом.
Но несмотря на все злоключения, карааге получилось на удивление вкусным. Даже Эмилия-сан, которая теперь постоянно появлялась в самом конце их кулинарных экспериментов, признала, что результат превосходил все её ожидания.
А ещё Амано начала замечать, что во время готовки Ицуки становился самую чуточку… другим. Более расслабленным и умиротворённым, что ли. Он всё так же говорил об эффективности, всё так же старался делать вещи наиболее эффективным способом, но в его довольно индифферентном и слишком флегматичном голосе время от времени начали появляться новые нотки — радость, азарт и удовольствие от процесса готовки. Может быть, именно поэтому Амано так каждый раз ждала их следующего урока…
Ицуки обдумал такой обширный заход президента студсовета и решил уточнить:
— И что именно вы хотите от меня, Даро-сенпай? — спросил наконец Ицуки.
— Для начала — просто собери информацию, и если сможешь, найди решение. Потом же попробуем вместе со мной или, — Шизука перевела взгляд на Амано, — другим членом студсовета попробуем претворить его в жизнь. — Телефон Ицуки пикнул, пришло новое сообщение, как он видел, от Шизуки. — Тут мои заметки по жалобам от обоих клубов и отчёты о происшествиях.