— Такахаши-сан, — произнесла миниатюрная девушка в фартуке с деланной улыбкой, не достигавшей глаз, — не могли бы вы объяснить, почему ваши воспитанники так настойчиво игнорируют общественные пространства?
Она стояла безупречно прямо, сцепив пальцы перед собой в жесте, который должен был выглядеть смиренным, но на деле выражал сдержанную ярость.
— Разумеется, Ватанабе-сан, — в тон ей ответила высокая девушка с сантиметровой лентой. В её голосе звучала такая же фальшивая вежливость. — Как только вы объясните, почему ваши воспитанники постоянно выставляют манекены в самых неподходящих местах.
Она слегка наклонила голову, словно действительно ожидала объяснений, но её глаза оставались холодными и настороженными, как у игрока в покер, готового в любой момент увидеть блеф противника.
— О, я объясню, — улыбка Такахаши становилась всё более натянутой, а её пальцы, всё ещё сцепленные перед собой, побелели от напряжения. — Видите ли, наш клуб испытывает некоторые затруднения с пространством. Особенно после того, как ваш клуб немного… расширил свою территорию.
Последние слова она произнесла с таким ядом, что некоторые из зрителей невольно отступили на шаг, опасаясь попасть под перекрёстный огонь.
— Расширил? — Ватанабе изобразила удивление, приподняв тонкие брови над оправой очков с таким артистизмом, что ей можно было аплодировать. — Мы всего лишь используем пространство согласно выделенным нам квотам. И кстати о квотах — не ваш ли клуб пытается захватить все удобные места на предстоящем фестивале?
Она неопределённо махнула рукой в воздухе, словно указывая на множество невидимых, но несомненно существующих махинаций.
— Удобные места? — теперь настала очередь Такахаши изображать удивление, искусно распахивая глаза и прикладывая ладонь к груди. — Мы всего лишь подали заявку. Как и все остальные. И, между прочим, в отличие от некоторых, не засыпали студсовет десятками жалоб.
Она бросила многозначительный взгляд на Мори, словно призывая его в свидетели.
— Жалоб? — Ватанабе выглядела искренне озадаченной, её брови сошлись над оправой очков. — Я подала всего одну жалобу по поводу…
— Двадцать три, — вмешался Мори, глядя в свой смартфон. Экран отражался в его сосредоточенных глазах, как он пролистывал какой-то документ. — От кулинарного клуба поступило двадцать три жалобы за последние две недели.
Такахаши триумфально улыбнулась, но её улыбка быстро померкла, когда Мори продолжил, не отрывая взгляда от экрана:
— И восемнадцать от клуба кройки и шитья за тот же период.
Теперь уже обе главы клубов выглядели искренне удивлёнными, их тщательно поддерживаемые маски вежливой враждебности на мгновение соскользнули, обнажив настоящее недоумение.
— Но я лично подавала только три жалобы! — возразила Такахаши, и в её голосе звучало неподдельное изумление.
— А я всего две, — поддержала её Ватанабе, нахмурившись ещё сильнее. Её миниатюрное лицо приобрело сосредоточенное выражение, как будто она пыталась решить сложную математическую задачу.
— Это интересно, — задумчиво протянул Мори, переводя взгляд с одной главы на другую. — Потому что все жалобы подписаны вашими именами. У вас в клубах практикуют подлог или вы довереяте всем членам клуба подавать жалобы от вашего имени?
Такахаши и Ватанабе переглянулись, и впервые за всё время их взгляды друг на друга не были полны неприязни — скорее озадаченности, граничащей с тревогой. На мгновение они словно забыли о своей вражде, объединённые общей загадкой.
— Мне кажется, нам нужно провести небольшое расследование, — медленно произнесла Ватанабе, нервно поправляя очки.
— Согласна, — кивнула Такахаши. — Возможно, некоторые члены наших клубов проявили… излишнюю инициативу.
Они бросили строгий взгляд на своих подопечных, и те невольно сжались, как будто пытаясь стать меньше.
— Из-за которой вы чуть не устроили здесь скандал на грани драки, — строго заметил Мори. — Надеюсь, вы понимаете, что это требует определённых мер?
Обе главы клубов синхронно кивнули, на мгновение становясь похожими на послушных школьниц перед строгим учителем.
— Несомненно, — согласилась Ватанабе. — Мы проведём внутреннее расследование и накажем виновных.
— И, разумеется, возместим ущерб, — добавила Такахаши, бросив взгляд на осколки и поваленные манекены. Её лицо на мгновение скривилось, когда она увидела масштаб разрушений.
— И больше никаких манекенов в коридоре, — твёрдо сказал Мори. — И ящики посудой пусть носять по трое, двое тех, кто умеют носить и один, что умеет смотреть.