Вдвоём включать автоматику было гораздо проще. Работали мы очень быстро, благо я почти все блоки называл на память. Первой шарадой нам было включившееся освещение. Экраны приборов оживали один за другим. Наконец дошёл черёд и до блока параметров атмосферы. Мне снизу не было видно экрана, а Дейв стоял, задрав голову, и молча перебирал клавиши на пульте. Наконец он оставил пульт в покое, наклонил голову и долго смотрел на меня, вроде даже с состраданием.
— Ты понимаешь, что ты сделал, идиот? — спросил он наконец задушевным тоном. Ты лишил атмосферы целую планету…
И вздохнув, продолжал:
— Ну что же, теперь мы можем выйти на связь с базой. Включим основную станцию и пройдёмся по всём диапазонам.
По всем диапазонам проходиться не пришлось. На экране сразу же появился Кол Батов. Он увидел нас на своём экране мгновением позже, и лицо его осветилось широчайшей улыбкой.
— Наконец-то, — сказал он, оглядывая нас, как будто хотел убедиться, что мы действительно целы. Ну что у вас было? — спросил он жадно, но тут же лицо его приняло озабоченное выражение. — Шеф просил сразу сообщить, когда появится связь. Он наклонился к пульту, и на экране появилось лицо руководители.
— Причины выяснили?
— Точно не известно, — ответил Дейв и продолжал осторожно, как сообщают о тяжёлой болезни близкого человека. — Дело в том, что накануне вечером произошла утечка в атмосферу экспериментальных культур микроорганизмов.
Тут я решил, что самое время мне выйти на авансцену и сказал:
— Это я их выпустил, — и прямо посмотрел в глаза шефу.
— А зачем? — быстро спросил он, и во взгляде его светилось прямо-таки детское любопытство. Должно быть, поэтому я ответил не со служебной краткостью, а сравнительно подробно. — Что же, добровольное признание снимает половину вины. Ну, остальное после. Вы угодили в кратер, поэтому вас так долго не могли найти. С этим кратером вам сильно повезло, а почему, вы сейчас поймёте. Вы ведь ребята не нервные? — Он улыбнулся и исчез с экрана. А на экране появился белый шар планеты. Он наплывал, пока не занял весь экран. На белом покрове облаков зияло круглое чёрное пятно с рваными краями. Я отупело вглядывался в его черноту.
— Около тысячи километров, — тихо сказал Дейв.
Когда изображение ещё увеличилось, стало видно, что облака на видимом диске планеты вытянуты к пятну. Ближе к его краям ленты облаков утончались, вытягивались и закручивались в гигантскую спираль, как пена вокруг водяной воронки. Изображение ещё увеличилось, и тут мне показалось, что облака на экране движутся. Пряди по краям воронки текли, втягивались в неё и пропадали.
— Какие же там скорости? — недоуменно спросил я Дейва.
На экране вновь появилось лицо шефа.
— Там сверхзвук. Это тайфун, а вы в его «глазу», поэтому у вас пока спокойно. Ну и кратер вас спасает… Они распространяются в атмосфере, как пламя. Но воронка может пойти гулять по планете, тогда… тогда не знаю, что будет. Мы пока не можем послать за вами планетолёт. Вам нужно раскрепиться по-штормовому. Дейву, как опытному яхтсмену, понятно, что нужно делать? Рекомендую использовать торовую оболочку, по прямому назначению её применять уже не придётся. В крайнем случае, шеф повторил, — в крайнем случае, будете стартовать в спасательных капсулах вертикально. А мы уж будем вас тут ловить. Ну, желаю успеха, экспериментаторы.
На экране снова появился Кол. Он сказан, что наши данные бесценны, потому что их зонды очень быстро гибнут в этой заварухе.
И тоже исчез с экрана.
— Экспериментатор, — сказал Дейв, не оборачиваясь. — Не хотел бы я быть на твоём месте.
Он включил выдачу данных и смотрел на экран, на котором мельтешили колонки цифр.
Я покаянно опустил голову. Хотя раскаяния не ощущал.
Ну и что же, даже если мы погибнем. В конце концов, риск есть всегда. Было бы ради чего рисковать.
— Ты влезешь в скафандр? — спросил Дейв. — Или, может быть, я пойду один?
— Ну уж нет, ты прекрасно знаешь, что это запрещено инструкцией!
— Ладно, одевайся.
С помощью Дейва я влез в скафандр. Придирчиво оглядев меня, Дейв оделся сам.
Шлюзоваться он пустил меня первым. Мне кажется, что он уступил моему тайному, но сильному желанию. Из-за корсета я не мог согнуться в поясе и буквально выпал из люка. Крышка захлопнулась у меня над головой. Через две минуты Дейв уже стоял рядом со мной на каменистом склоне. Скалы вокруг были мрачных, красно-бурых оттенков. И абсолютно мёртвые. Я расправлял спущенную оболочку, а Дейв припечатывал её к скале короткими импульсами из плазмотрона.
Закончили мы вовремя, ветер явно усиливался. Мы стояли с Дейвом на скале над станцией и смотрели вверх, где в рваном жерле кратера было голубое небо, может быть впервые на этой планете. Тонкий луч солнца прорвался сквозь щель в зазубренной стене и ударил в бок станции. Там, на краю трещины сидела одна из наших птичек. Лесные птички эти, малиновки, специально живут в нашем саду, для контроля состава атмосферы. Ветер норовил её сбросить, но птичка выпрямлялась на своих ножках пружинках и пела.
Я откинул щиток шлема, просто чтобы её услышать. Дейв хотел меня остановить и так и замер с протянутой рукой.
Воздух был как будто горелый, но дышать было можно. Дейв тоже открыл свой шлем и вдохнул воздух «нашей планеты».
— Ты знаешь, Ник, я пожалуй согласился бы быть на твоём месте.
Валерий Гвоздей
ВЕЧНЫЕ ЦЕННОСТИ
Экспортно-импортные торговые операции на планете Аксис давали пусть небольшую, но стабильную прибыль, не подверженную влиянию галактической рыночной конъюнктуры. И руководство компании, в которой подвизался Дэн Нифонтов, это ценило.
Дэн был на Аксисе пятый раз. Первые четыре в качестве ассистента, а нынешний — как полноправный агент компании. Действовал Нифонтов профессионально. Все дела завершил в срок, выдержал параметры, намеченные бизнес-планом. И разгрузку-погрузку оформил без недоразумений. В общем, заслужил право немного развлечься.
Приняв такое решение, Дэн испытал особое удовольствие. Ведь раньше он находился в подчинении, а теперь… Начальство далеко.
Хотя с развлечениями тут было туго. На планете царили патриархальные, можно сказать, пуританские нравы. Предпочитались вполне традиционные, вечные ценности.
Оставалась рутинно познавательная экскурсия по городу, с заходами в унылые музеи.
Не питая особых иллюзий, Дэн покинул гостиницу, огляделся по сторонам.
Лето, середина дня, жарко. В тени под стеной дремал серый пёс, на брусчатке, влажной от капель из оконного кондиционера. Дома не слишком высокие, простенькие. Много зелени. Ровные, постриженные газоны. С ритмичным шелестом работали дождевальные установки, разбрызгивая по кругу струи воды, сверкающие на солнце.
Горожане тихие, вежливые, благостные.
Девушки ходили, не поднимая глаз, в платках, в длинных просторных одеяниях, скрывающих фигуру, в сопровождении родственниц постарше. С мужчинами никаких разговоров не вели. От приезжих, даже таких неотразимых, как Дэн Нифонтов, просто шарахались, несмотря на то, что мужчин здесь катастрофически не хватало, и правительство инициировало комплекс программ, направленных к улучшению демографической ситуации на планете.
Скульптуры на улицах и площадях тоже в скромных одеяниях. Всё чинно, пристойно.
В таких условиях трудно повысить рождаемость.
В общем, скучновато.
Первым делом торговый агент нашёл уютный ресторанчик и со вкусом пообедал, не отказав себе в двух бокалах вина.
Затем вышел на прогулку.
Из проспектов Нифонтов знал, что преступность на Аксисе почти отсутствовала. Если возникали проблемы, то — с приезжими. Основная причина заключалась в том, что на планете Аксис официально использовались мыслесканеры.