— Да, конечно…
— Вы находитесь на территории суверенной планеты Аксис и осуждены в соответствии с её законодательством. Прошу встать для заслушивания вердикта.
— Уже?.. — Подсудимый ошалело встал.
— Даниил Юрьевич Нифонтов! За ваши непристойные мысли в святом храме о невинной девице Эшель из рода Уголо, находившейся в том же святом храме, вы приговариваетесь к пожизненному заключению с отбыванием срока в тюрьме общего режима.
Судья взял в руку деревянный молоток и стукнул по специальной, круглой и плоской, деревяшке, лежащей на столе. Правосудие на планете Аксис работало неотвратимо и стремительно, как гильотина.
Дэн затрясся, едва удержавшись на ногах.
— Я взываю к состраданию… — пролепетал он.
— Приговор вступает в силу с момента оглашения, — сообщил ему судья. — Напоминаю, согласно части восьмой статьи семьдесят третьей УПК, в течение семи дней решение суда может быть обжаловано. Вы намерены воспользоваться этим правом?
— Да, конечно!..
Судья, ткнув пальцем сенсор на пульте, встроенном в крышку стола, прочитал с экрана:
— Определение суда высшей инстанции: оставить решение суда первой инстанции без изменения. Определение суда высшей инстанции вступает в силу немедленно. Вы намерены заявить ходатайство о помиловании?
— Да, конечно… — сказал Нифонтов, уже догадываясь, что услышит в ответ.
Судья ткнул пальцем сенсор и прочитал:
— В удовлетворении ходатайства отказано.
Торговый агент почти не отреагировал на появление двух полицейских, вышел из кабинета как под наркозом, не чуя ног. В исправительное учреждение прибыл в глубоком ступоре.
Видеозвонки родных и коллег по работе не улучшили его морального состояния.
Туман в сознании держался около суток. Потом заключённый стал приходить в себя и реагировать на окружающее. Отчего испытал ещё одно сильнейшее потрясение.
К исходу вторых суток начинающий торговый агент был духовно сломлен.
Вся жизнь коту под хвост из-за пары игривых мыслей…
Разве это справедливо?
Утром его куда-то повезли. Сидя в зарешеченном отсеке, он смотрел в одну точку и не ожидал перемен к лучшему.
Очень удивился, оказавшись в памятном зале суда, один на один с тем же вершителем правосудия.
В голове робко шевельнулась мысль о судебной ошибке и отмене приговора.
— Нет, — усмехнулся вершитель, считавший эту мысль с экрана мыслесканера. — Ошибка исключена. Отмена приговора исключена. В суд обратилась девица Эшель из рода Уголо.
Сердце у Нифонтова оборвалось.
— Господи… — едва слышно пролепетал он.
Ему ли, уже приговорённому к пожизненному заключению, опасаться иска об оскорблении чести и достоинства? Заявление девицы Эшель показалось несчастному ударом, превышающем всякую меру и потому особенно жестоким…
Вершитель правосудия откашлялся и прочитал с экрана:
— Девица Эшель из рода Уголо, проникшись сочувствием к судьбе юноши, угодившего в исправительное учреждение во цвете лет и обречённого провести всю жизнь в заключении, обратилась в суд с ходатайством.
«О помиловании?!» — вспыхнуло в сознании Дэна.
— Вовсе нет, — покачал головой судья. — Ваше преступление из разряда самых тяжких. Помилование исключается. Тем не менее законодательство планеты Аксис, руководствуясь гуманными соображениями, допускает замену пожизненного заключения браком с девицей, послужившей невольной причиной совершённого преступления.
До Нифонтова не сразу дошёл смысл ходатайства.
В служебных инструкциях на это обстоятельство указывалось. Руководство советовало проявлять осторожность. Старшие коллеги предупреждали.
На планете имелся демографический перекос. Не хватало мужчин.
И падала рождаемость.
Клиенту, получается, дают созреть. Когда же он созреет, появляется невинная девица и спасает грешника от пожизненного заключения. Собой жертвует.
Демографическая программа в действии.
Судья вновь заговорил:
— До принятия решения вы имеете право на три свидания с девицей Эшель в присутствии обоих её родителей. Вы намерены воспользоваться этим правом?
Да, кивнул Дэн, получив, наконец, возможность заглянуть в лицо погубительницы.
Тем временем судья взял в руку деревянный молоток и стукнул по круглой деревяшке.
Выйдя из зала, Нифонтов случайно обернулся.
Конвоир закрывал дверь, по Дэн успел заметить краем глаза, как грозный судья таял в воздухе, наподобие картинки, созданной голографическим проектором.
№ 12
Валерий Гвоздей
НОВЫЙ УРОВЕНЬ
В Сиднее меня ждала пересадка на самолёт поменьше.
Во второй половине дня я достиг большого острова, лежащего в Тихом океане. Выяснив, где садятся частные вертолёты, пошёл к стоянке. Там спросил Жака Мерсье.
— Это я, — помахал рукой пилот, седой, загорелый, одетый в белую рубашку, и такие же брюки и бейсболку.
Вертолёт у него тоже оказался белый, французский остроносый «Дельфин».
Я, как всегда, был одет нейтрально чтобы не привлекать внимания. У меня и внешность соответствует данному требованию. Шатен, среднего роста и средних лег. Манера общаться тоже средняя, для представителя вездесущей прессы я почти скромен.
Опасным — не выгляжу.
— Давно ждёте? — спросил я из вежливости.
— Не беспокойтесь, у меня здесь были дела, поручения… Садитесь в кабину.
Говорили по-английски.
Сев в кресло рядом с пилотом, я окинул взглядом приборную доску, множество круглых стрелочных датчиков. Сумку устроил сзади, на больших коробках, заполнявших салон.
Тут было чисто, но ароматы, свойственные механизмам, всё же присутствовали. Запахи смазки, облицовочного пластика, жидкости, которой протирают стекла. Кажется, я улавливал и запах авиационного керосина.
Мерсье надел на голову наушники с микрофоном у губ, провёл радиообмен со службами.
Никто не возражал против взлёта.
— Пристегнитесь, — сказал пилот, запуская двигатель.
Я перекинул через плечо ремень из полиэстера и вставил в замок тонкий металлический язычок, нажал до щелчка фиксатора и схватывания. Расслабился. Над крышей начал вращаться несущий винт. Пилот нацепил чёрные очки-светофильтры.
Через минуту вертолёт уже был в воздухе. Жак Мерсье не отличался разговорчивостью. Иногда включал переговорное устройство и выходил на связь с диспетчерскими службами, уточнял погодные условия. Помалкивал и я, глядя на сверкающие в лучах солнца волны под нами и редкие судёнышки.
Пилот состоял на службе у человека, владевшего островком, на который мы летели. Не знаю, какие инструкции он получил на мой счёт. Вероятно, пунктов в инструкциях было не много. Возможно только один: не болтать. Лицо у него спокойное и даже немного сонное. Лицо человека, умудрённого разнообразным жизненным опытом и уже махнувшего рукой на амбиции, по-настоящему озабоченного лишь тем, как прожить оставшиеся дни — без суеты и спешки, не отказывая себе в доступных удовольствиях. Над приборной доской был закреплён блок «GPS-карта», сейчас выключенный.
— Что, им не пользуетесь? — спросил я, указав на прибор.
— Хорошо изучил маршрут. Возникают неясности — обращаюсь.
— Скоро долетим?
Часы он носил на правом запястье. Не выпуская ручку управления, скользнув коротким взглядом по циферблату, сообщил: