– Надо бы бы засвидетельствовать почтение.
– Просила не беспокоить.
Стабров кивнул, и вложил в руку серебряную монету, затем посмотрел в глаза метродотеля. Они чуть подобрели. Последовала вторая, вызвав улыбку и согласный кивок головой. Морской офицер помнил о чудодейственном действии серебра. Но как видно, у денег вообще лечебные свойства.
Распорялитель повел приятного госпоина за собой, и показал на дверь с табличкой « Lucille La Rives». Стабров не очень громко постучался, и услышал голос :
– Войдите!
Он вошёл, с интересом окинул взглядом прибежище новй зезды. Плакаты, афиши. Нет, правда весьма забавно.
– Людмила Ивановна? – уточнл полицейский чиновник.
– Да, – ответила девушка, силеашая у зеркала в одном трико.
Нет слов, просто Галатея, как подумалось Сергею Петровичу. И сейчас, когда он видел её лицо, не скрытое макияжем, она покаалась ещё прекраснее.
– Хотел выразить вам почтение. И, цветы, – и положил их на туалетный столик.
– Но ваши ухаживания не приму, я встречаюсь с очень хорошим человеком.
« Пропал наш Минаков. Не подошёл Принцессе цирка. Надо придумать чего- то, а то опять будет хмурый месяц ходить» – подумал начальник.
– И если не секрет, кто же мой счастливый соперник?
– Александр Владимирович, – очень милым голосом ответила девушка, – и мне он по сердцу. Правда, секретничает что- то…
– Людмила Ивановна. Я приехал извинится и за себя, и за него, – начал свою, несколько раз заученную речь, полицейский чиновник, – Я, простите, служу в сыскной полиции. Были грабежи на последних этажах. Вот и пало подозрение на вашу труппу. Я, и только я послал Александра Владимировича проверить эту версию…
– Я, версия?! – и девушка вскочила со стула, но он просто упал на пол, – а он, ухаживал за мной по заданию? – и её лицо покраснело, а губы скривились, так что Людмила была готова заплакать.
Стабров не стал говорить о засаде, первой, когда они ожидали именно труппу La Reves в квартире зубного техника
– Потом уже нет. Он правда вас любит, а сказать потом, что служит в полиции, не счел правильным. Вы уж простите его. Меня, конечно, можете не прощать. Виноват перед вами. Он честный человек, и вам не рассказал о расследовании. Держит слово, честный и храбрый. Со мной на крыше за злоумышленниками бегал.
Lucille вытерла глаза платком, видно, что пришла в себя. Взяла букет, ощутила аромат роз.
– Красивые цветы. Так их поймали?
В ответ Стабров только кивнул. Ну не скажешь же, что отпустили? С такими папами, правда, не мудрено…
– Хорошо что вы приехали и рассказали. Я видела, что он сам не свой, только два дня назад успокоился. Наверно, их позавчера вы нашли?
– Да.
– Прощу конечно, – и она озорно улыбнулась, – если опять четырёхпудовые гири поднимете?
– Минаков не справится…
– Я только вас имела в виду, – говорила уже циркачка Lucille, а не Людмила Чернова. – Саша, конечно, не поднимет. Вот, вам контрамарки.
Стабров забрал презент, поцеловал руку даме. и удалился. Главное, как хороший командир, о позаботился о подчиненном. Надо было торопиться на Остоженку. Он почти запрыгнул в машину, переглянулся с Юйлань, не удержался и спросил:
– Так ты цирк любишь?
Обед у Пфальцев
За полчаса добрались до Остоженки. Сергей Петрович помог покинуть салон даме и отпустил Гвоздёва. Чего здесь ждать? Домой они и на извозчике доберутся. Теперь, в этом ставшим привычном месте, Стабров ориентировался хорошо. Швейцар уже кивнул гостям со значением, будто старым знакомым, ну а лифтёр сегодня обошёлся без краткой лекции по подъёмной технике в современных многоэтажных домах.
Двери в квартиру по звонку им открыли сразу, и встречали все представители семейства фон Пфальц.
– Очень рады…– повторял обрадованный Иван Иванович.
– Не забываете, – дополнила Ксения Михайловна.
– Очень рады, – сказал Дмитрий Иванович.
– Проходите, уж всё готово, – добавила Елена Ивановна.
Сергей Петрович пожал руки мужчинам, поцеловал руки дамам, Анна Аркадьевна расцеловалась с Ксенией Михайловной и Еленой Ивановной, и тепло поздоровалась с баронами фон Пфальц старшим и младшим. Наконец, все уселись за стол. Дмитрий Иванович был немного бледен, но, здоров и опять дома.
– Да, мы забрали драгоценности, всю по описи, – сказала хозяйка дома, – значит, изловили злодеев? Когда же суд?
– Ну, Ксения, – в дело вмешался и Пфалц-старший, – зачем такая кровожадность? Дело сделано, виновные встали на путь исправления. Ведь и Дмитрия нашли, правда в странном облике. И вы, Сергей Петрович, говорили, что ему нельзя выходить из дома?