Так уж случилось – я стал первым и единственным журналистом из России, которому удалось взять большое телевизионное интервью у «всемирного Бармалея» ХХ века – чилийского диктатора Аугусто Пиночета. Это интервью обернулось громким международным скандалом. Произошла эта история в декабре 1993 года, «когда деревья были большими», а реклама на телевидении делала первые шаги. Тогда и появился в редакции «Международной панорамы» в Останкино некий чилиец, который продавал в России конфеты. Его идея была проста: он приглашает в Чили телевизионную группу, которая снимает кино и, между делом, его производство, как я теперь понимаю, весьма обычных конфет. «Хочешь поехать в Чили?» – спросили меня. «Хочу». «А куда?» «А вот сюда», – я ткнул пальцем в ближайший к перуанской границе самый северный город Чили и провел черту до самого юга – городка Пунта-Аренас на берегу Магелланова пролива. Вы не поверите – чилиец согласился, и план командировки утвердили.
Это было, конечно, безумием – проехать всю страну – тысячи километров! – с севера на юг за две недели. Но мы это сделали: режиссер Андрей Хухриков, оператор Александр Летичевский, редактор Надежда Шульженко, отставной полковник карабинеров, приходившийся зятем изготовителю конфет, и я. Подробности нашего блицкрига заслуживают отдельного рассказа. Пустыня Атакама, Чукикамата – самая большая в мире дырка, которую человек проковырял в земле, чтобы добыть медь, леса араукарии, национального чилийского дерева, похожего на огромный укроп, закрытые немецкие колонии на юге и многое, многое другое, описания чего я теперь опускаю, чтобы не отклониться от темы.
Как-то сам собой стал складываться фильм. Он состоял из монологов людей, рассуждавших о военном перевороте в этой стране, со времени которого прошло ровно двадцать лет. Там был горный инженер, вдова убитого секретаря ЦК компартии, молодой карабинер, уличная певица, рыбак – разные, в общем, по возрасту, достатку и убеждениям люди. И все они, хочешь не хочешь, говорили о Пиночете. Кто хвалил, кто проклинал, кто осторожничал. В любом случае, то, что они говорили, совсем не соотносилось с привычными мифами советской пропаганды. Оказалось, не было никогда в Чили «сапога чилийской военщины» и прочих глупостей, которые перепечатывали в те годы наши газеты… Но разве может быть кино про Пиночета без Пиночета? Это, согласитесь, бред. И я стал искать генерала.
Пригласивший нас чилиец был близок к правящей партии, да и я не впервые был в этой чудесной стране. Был знаком даже с Эрнаном Вихи, отцом чилийского экономического чуда, трудившегося при хунте министром. Но все, к кому мы обращались, включая бывшего министра, твердили одно – забудьте! Генерал, в ту пору главнокомандующий сухопутными войсками и пожизненный сенатор, не давал интервью. Никогда. Никому. Только вчера он отказал CNN. Просто забудьте. Выбросьте эту идею из головы и езжайте с миром домой.
А в Чили как раз случились президентские выборы. И я решил – а пойдем-ка мы на участок, где будет голосовать генерал. Брошусь к нему в ноги и жалобно, по примеру Кисы Воробьянинова, пропищу: так, мол, и так, снимаю про вас кино, а вас там нет!
Идея была дурацкой. За несколько минут до появления генерала его охрана прорубила в толпе журналистов коридор, Пиночет быстро проголосовал и, не ответив ни на один вопрос прессы, уехал. Но!
Примерно за полчаса до его появления на избирательный участок приехала с инспекцией какая-то шишка. Шишка была представительным седовласым мужчиной с голливудским лицом, одетой в ослепительно белый военный китель с золотыми позументами. Редактор Надежда Шульженко, сочетавшая в себе при маленьком росте видную внешность, природное обаяние, высокий редакторский профессионализм и кумулятивную силу противотанковой гранаты, бросилась на шишку грудью, приперла её к стене и залопотала что-то на французском языке, шишке не известном. Минутного замешательства начальника хватило, чтобы к ним пробрался и я – с челобитной.
Начальник оказался ни больше ни меньше военным комендантом Сантьяго-де-Чили. Тут надо заметить, что была пятница, а в ближайший вторник самолет «Аэрофлота» уже должен был увезти нас восвояси. Времени, стало быть, оставалось только три дня… Выслушав, комендант сказал: «Позвоните мне в субботу ровно в 12.00».
Понятно, правда? Выходной, наутро после выборов – шансов на успех никаких.
Но в полдень субботы телефонная трубка вдруг сообщила голосом коменданта: «В полдень понедельника мой генерал встречается с избранным президентом Чили, а в 12.45 ждет вас в своем рабочем кабинете в министерстве сухопутных войск».
Честно сказать, в такую удачу я до конца не поверил. Но решил подготовиться – написал вопросы, которые хотел задать Пиночету. Понятно, они были сформулированы предельно корректно. Там не было ничего типа: «Хорошо ли вы спите по ночам, генерал, не приходят ли к вам призраки убиенных патриотов?». Максимум отваги, которую я себе позволил в этом списке, сводился, пожалуй, к следующему: «Если бы история повторилась сегодня, поменяли бы вы что-нибудь в методах, которыми действовали в 1973-м году?»