— Клянусь последним патроном, я вышвырну вас за борт, если вы не расскажете нам всю правду! Кто вы такой? Зачем выявились к нам на борт? Кто вас подослал на «Марию Целесту»?
Эта угроза была совершенно излишней, потому что незнакомец и не собирался ничего скрывать от знаменитых капитанов. Он оказался их соседом по книжным полкам — русским матросом Василием Чайкиным из книги Станюковича «Похождение одного матроса». Чайкин рассказал, как он отстал от своего клипера «Проворный» в американском порту Сан-Франциско… Потом он плавал рулевым на шхуне «Динора». Ходил в Австралию, оттуда в Новый Орлеан. На дилижансе пересёк степи Южных штатов, дружил с индейцами, дрался с бандитами, мыкал горе-горькое… А душа всё звала в Россию. Наконец ему удалось вернуться на родину. По дороге матрос попал в порт Гонолулу. В ожидании парохода, сидя в одной портовой таверне, он случайно услышал разговор двух бродяг… Какой-то мистер Чип нанял их на особую работу: незаметно погрузить в трюм шхуны «Мария Целеста» большую хлопушку, и Чайкин понял, что речь шла об адской машине. Она должна была взорваться в открытом море двенадцатого сентября ровно в полночь.
— Ах, медам и месье, всё это вздор! — ехидно заметил Тартарен. — Сегодня двенадцатое сентября, и только что минула полночь.
— Выходит, вы мне поверили бы, только взлетев на воздух, — горько усмехнулся Чайкин.
В ответ раздался дружный смех. Не смеялся только капитан корвета. Он был полон каких-то тревожных мыслей.
— Я считаю ваш смех совершенно неуместным. Вы упустили из виду, что на каждом меридиане время различное, «Мария Целеста» сейчас на другом меридиане, градусах в пятнадцати от Гонолулу. Здесь на меридиане острова Таити — полночь, а на меридиане Гонолулу всего одиннадцать часов вечера или немногим больше. Значит, взрыв всё-таки может произойти.
И Василий Фёдорович приказал ещё раз осмотреть корабль, «перевернуть» каюты, перетряхнуть весь груз, обшарить каждый закоулок в трюме.
Следует заметить, что командир «Коршуна» был совершенно прав. Ведь что такое сутки? Это не более чем один оборот земного шара вокруг своей оси. Наша планета похожа как бы на циферблат гигантских часов, по которому, как стрелка, движется первый луч солнца. И в восточных странах, как известно, сутки начинаются раньше, чем в западных, потому что Земля вертится с запада на восток. Где же раньше всего наступают новые сутки? В Советском Союзе — на полуострове Чукотка. Дело в том, что вся Земля разделена на двадцать четыре пояса, по числу часов в сутках, и в каждом поясе — своё время! Посредине Берингова пролива, между островами Большой и Малый Диомид, проходит воображаемая линия, которая отделяет один день от другого. Интересно, что по одну сторону от неё будет ещё суббота, а по другую — уже воскресенье.
Это знают все моряки. Если они плывут с востока на запад, им приходится выбрасывать один день из календаря. Но если корабль идёт с запада на восток, то один и тот же день приходится считать два раза. А лётчики, которым довелось перелететь через Берингов пролив, с Чукотки на Аляску, неизменно попадали во вчерашний день. Скажем, вы вылетели с мыса Северного девятнадцатого сентября, а прилетаете в американский посёлок Теллор восемнадцатого сентября. Так что путешествие во вчерашний день не представляет в наше время больших затруднений… А разница во времени между меридианами Гонолулу и острова Таити могла оказаться роковой для «Марии Целесты».
Но что же происходило на её опустевшей палубе? На мостике оставался только один Дик Сэнд, сменивший Робинзона у штурвала. Юношу не покидала мучительная мысль — кому и зачем понадобилось взрывать корабль?
Из люка с трудом выбрался Чайкин и, пошатываясь, побрёл на шканцы. Несколько стыдясь своей слабости, он присел на ступени трапа и тяжело вздохнул.
— В жилой палубе хлопушки нет, а в трюм не добраться, — извиняющимся тоном сказал он Дику.
Пятнадцатилетний капитан думал совсем о другом.
— Скажите, Чайкин, вы не знаете, кто такой этот мистер Чип?
— Не знаю. Но я хотел предупредить команду «Марии Целесты»… Сколько раз по ночам я сходил со страниц своей книги и отправлялся в блуждающий океан на любом попутном судне. На этот раз я плыл на маленьком рыбацком боте. Мы налетели на риф. Бот погиб вместе с моими спутниками, и если бы не вы, это было бы моё последнее плавание.
— А кто из моряков знает, какое плавание окажется для него последним? — задумчиво произнёс пятнадцатилетний капитан.
Чайкин не успел ничего ответить, так как его внимание было привлечено большим сундуком. Этот сундук вытащили на палубу Гулливер и Немо.