Возможно, подобные покаяния вызваны были боязнью репрессий. В любом случае их высказывания никак не отвечают тем иконописным образам, под которые рисуют их некоторые публицисты. Как тут не вспомнить благородные слова молодого коммуниста Павла Когана: «Нас не надо жалеть. Ведь и мы никого не жалели».
Не исключено, что раскаяние их было внешним (тактическим приемом в борьбе за власть). Тем сильней становилась их ненависть к тем, перед которыми пришлось унижаться.
Если эта ложь была во имя сохранения своего привилегированного положения, из лицемерия и подхалимажа, ради личных выгод и боязни репрессий (учтем, что смертная казнь тогда, в 1934 им не угрожала), то эти люди выглядят, как говаривал незабвенный Паниковский, жалкими ничтожными личностями.
Все-таки хочется думать, что у них оставался «идейный камень» за пазухой, и они надеялись в следующий раз, когда сталинская политика полностью обанкротится, перейти в наступление и взять реванш. В пользу этой версии свидетельствуют некоторые факты, которые мы обсудим в дальнейшем.
Характерная деталь: в своем «покаянном» выступлении Зиновьев привел слова Сталина, однажды сказавшего ему: «Вам в глазах партии вредили и вредят даже не столько принципиальные ошибки, сколько то непрямодушие по отношению к партии, которое создалось у вас в течение ряда лет». Справедливое замечание. И если и на этот раз раскаяние оппозиционеров было притворным, то это должно означать, что они выступили в последний и решительный бой против Сталина и его сторонников; в этом случае они пошли на огромный риск, но по идейным соображениям и надеясь на то, что СССР потерпит поражение или из-за внутреннего разлада, или в результате внешней агрессии, которую, безусловно, поддержали бы немалые силы внутри страны.
Бухарина сближало с Троцким неверие в русский народ и нелюбовь к нему, а потому его симпатии к зажиточным крестьянам, которых он призывал к обогащению, определялись, по-видимому, политическими соображениями. Ведь он писал вполне определенно: «Реакционные собственнические, религиозные, националистические и хулиганские элементы поэзии Есенина закономерно стали идеологическим знаменем контрреволюции, сопротивляющейся социалистической реконструкции деревни». Русских он называл «нацией Обломовых» и клеймил рабское азиатское прошлое России. Как можно было всерьез верить в то, что такой народ действительно способен на великие исторические деяния?!
Справедливости ради надо сказать, что подобное мнение было достаточно широко распространено среди руководства партии еще с ленинских времен. На это указывает и тот факт, что в руководящих органах партии и страны русские были представлены в меньшинстве. Это особенно поражает, если учесть, что речь идет о нации, составляющей основу страны, государствообразующей и единственной, обладающей культурой мирового значения. (Это не шовинизм, а факт!)
Кстати, примерно на позициях Бухарина в «национальном вопросе» стоял Демьян Бедный (Придворов). В письме к нему Сталин в конце 1931 года высказал свое возмущение: «Вы стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще… Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а КЛЕВЕТА на наш народ, РАЗВЕНЧАНИЕ СССР, РАЗВЕНЧАНИЕ пролетариата СССР, РАЗВЕНЧАНИЕ русского пролетариата… И Вы хотите, чтобы я молчал из-за того, что Вы, оказывается, питаете ко мне «биографическую нежность!»
Сталин верил в русский народ. И русский народ — как целое — верил в Сталина. Именно это доказала Великая Отечественная. Хотя в начале 30-х годов немалая часть населения СССР не имела веских оснований доверять ему или была ему враждебна, что вполне естественно.
Народ пошел за партией и за Сталиным не потому, что его подгоняли штыки и нагайки, не из страха и по рабской подлой своей натуре, а только потому, что это был единственный путь к спасению. Такова наша версия. Иначе отечество было бы расчленено на части, а народ был бы превращен в тупое и покорное новым хозяевам «быдло». Не случайно же и левотроцкистские, и правобухаринские уклонисты считали его таковым. Именно Троцкий предлагал создать из страны единый трудовой концентрационный лагерь, а Красную армию превратить в передовой и обреченный на гибель штурмовой отряд мировой революции.
Еще раз повторим: политика Сталина в наибольшей степени объективно отвечала подсознательной борьбе русского (советского) народа за самосохранение, за свое достоинство, за свою Родину. Только этим можно сколько-нибудь убедительно объяснить его успехи. Или тогда придется признать его достижения чудом, проявлением поистине всевышней воли.
Две судьбы