– Дастан, пожалуйста. Разве ты не понимаешь, что она пытается использовать меня, чтобы манипулировать Рэном?
– Понимаю.
– Тогда ты понимаешь, почему мы не можем позволить ей…
– Я также понимаю то, что он правит Эмберфоллом. – Командор выразительно смотрит на меня. – А вы – нет.
– Послушай, – говорю я. – Мы сейчас должны ехать в Лунную Гавань. Он пытается заручиться поддержкой. Если мы расскажем ему о том, что произошло, он может вообще не поехать.
Мои внутренности все еще болят, и я стараюсь не думать о том, как больно будет ехать верхом через час. Я стараюсь не думать о том, что Рэн может навсегда запереть меня в моих покоях, если услышит о том, что только что сделала Лилит.
Я стараюсь не думать о том, что Рэн сделал с Греем и Тайко, когда он считал, что его предали. Лилит только что показала мне, как вел себя Рэн, когда мальчик пролил чай в его покоях. Я никогда не видела, чтобы Рэн делал что-то подобное сейчас, но я знаю, что в нем все еще есть частичка той жестокости. Я стараюсь не думать о том, что может сделать Рэн, если узнает, что Дастан от него что-то утаивает.
– Позволь мне самой рассказать ему, – предлагаю я. – Просто… Позволь мне подождать до нашего возвращения.
Дастан по-прежнему выглядит так, будто не собирается уступать, поэтому я продолжаю давить на него:
– Это всего лишь отсрочка на несколько часов! Разве она на что-то повлияет?
Он долго и пристально смотрит на меня, после чего вздыхает. Я не уверена, выразил ли он таким образом согласие или раздражение, однако командор не говорит другому стражнику позвать Рэна. Дастан делает шаг назад и поворачивается к двери.
– Вам лучше переодеться к отъезду, миледи. Его Высочество скоро будет готов.
– Да. Да, конечно. – Я начинаю дергать за ленту лифа, которую, вероятно, придется разрезать после того, как Лилит намертво затянула ее. – Фрея, ты можешь…
– Да, миледи. Сию секунду. – Она отступает от Джемисона, бросая на него долгий взгляд.
Постойте. Я вовсе не хотела мешать их разговору.
– Прости. Вы можете закончить… Ну, что нужно.
Джемисон качает головой.
– Я должен вернуться в свой полк, миледи. – Он крепко сжимает руку Фреи, прежде чем она успевает отстраниться, и кланяется ей, целуя костяшки ее пальцев. – Я пришлю тебе весточку, как только смогу.
Потом он уходит, и глаза Фреи наполняются слезами.
– Прости, – шепчу я. – Ты и Джемисон… Я не знала.
Она вытирает глаза.
– Я и сама не знала, что так будет, – говорит она. – Мы просто говорили. – Она смахивает слезы со щек и расправляет плечи. – Простите меня. Мы должны…
Я делаю шаг вперед и заключаю ее в объятия. Внутри у меня все болит, и мне приходится игнорировать последствия пыток Лилит, потому что сейчас мне нужно оказать поддержку моей подруге.
Фрея не такая, как Рэн. Она позволяет мне обнять себя, ее лицо прижимается к моему плечу, но лишь на мгновение. Она начинает отстраняться.
– Я веду себя неподобающе…
– Я плакала в твоем присутствии десятки раз, – говорю я. – Ничего страшного.
От моих слов у Фреи перехватывает дыхание, и она говорит:
– Я так многого лишилась и даже не хотела надеяться… О, я не могу даже думать об этом. – Она отстраняется. – Вы слышали командора? Вам следует переодеться.
Я была права насчет корсета. Нам приходится перерезать ленты, чтобы снять его.
Мы обе молчаливы и задумчивы, пока Фрея помогает мне надеть более торжественное платье, а затем усаживает меня на табурет перед зеркалом, чтобы попытаться укротить мои кудри.
В зеркале отражаются ее глаза, которые по-прежнему красные и припухшие.
Я ненавижу это. Все это. Каждый раз, когда я думаю, что у меня появился перерыв от переживаний, появляется новый повод для беспокойства, который выбивает почву у меня из-под ног. Или наносит удар в спину, подобно Лилит.
– Я могу попросить его оставить Джемисона здесь, – тихо говорю я. – Он может поручить ему…
– Нет, – коротко отвечает Фрея. – Он бы этого не хотел. Для него большая честь защищать Эмберфолл… Как и для меня.
– Знаю. – Я сглатываю. – Для меня тоже.
Ее рука ложится мне на плечо, и она сжимает его.
– Я знаю. Ваша храбрость тому доказательство. Ваша храбрость каждый день является этому доказательством.
Я кладу руку поверх ее и сжимаю в ответ. Мои глаза внезапно становятся влажными.
– Ты как-то сказала мне, что когда мир находится в беспроглядной тьме, то в нем все равно найдется место свету.
Ее отражение в зеркале кивает мне, но затем глаза Фреи снова наполняются слезами.
– Иногда я боюсь, что этот свет можно слишком легко потушить.
– В таком случае мы просто зажжем новые огни, – говорю я, хотя и не уверена, что это правда. Однако я не могу смотреть на ее заплаканное лицо и говорить что-то еще. Я снова вспоминаю свою мать и то, как долго она поддерживала моего отца, несмотря на то, что он продолжал принимать неправильные решения. Я думаю о Рэне и задаюсь вопросом, не делаю ли я то же самое. Мой голос почти срывается, но я беру себя в руки. – Мы будем зажигать его снова и снова, столько раз, сколько нужно.