Глава намбер ван
***
На чердаке академии «Къуэл» было жарко. И хотя ставни небольшого окошка почти под потолком были распахнуты настежь, на дворе стояло лето, и теплый ветер не стремился проветривать помещение. Полуденное июльское солнце исправно нагревало черепичную крышу. Некоторые его лучи легко пробивались сквозь трещины в черепице, освещали полумрак чердака и образовывали собой красивые столбики света. Однако было бы ложью сказать, что на чердаке совсем невозможно находиться. Кое-кто тут всё-таки расположился, заняв единственное прохладное местечко недалеко от входа. Здесь, соорудив себе лежанку из вороха разных тряпок и заложив под голову руки, отдыхал юный маг двадцати лет от роду — звали его Хелия. Он учился в старших классах на аргуса и носил соответствующую для его класса форму. Она состояла из тёмно-синей льняной рубашки с высоким стоячим воротом, синих узких штанов и длинного плаща, крепившегося на двух крупных белых брошках спереди и сзади в области левого плеча. Но сейчас плащ был отстёгнут и небрежно брошен в сторону от лежанки, где тоже, видимо, отдыхал. Ещё на рубашке в области груди был вышит белой нитью маленький причудливый символ — круг с перевёрнутой дугой наверху. Такие же, но не похожие друг с другом символы, вышивали на форме у всех учеников академии «Къуэл». Обозначали они небесную принадлежность звёздного покровителя, под началом которого ученик родился.
У юного мага покровителем был Телец. И, конечно, в его классе не обходилось без шуток по поверьям, начиная от «летела корова по синему небу», «идёт бычок качается, так бык и получается», и заканчивая характером. Мол, рождённые под покровительством трудолюбивы, терпеливы и добры, а на деле — безучастные, ленивые и упрямые. Впрочем, подобным шуткам любой подвергался; всё от покровителя зависело и его качеств. Нередко шутки оказывались жестокими и задевали за живое, но Хелия быстро научился острить в ответ. И отвечал он не только остроумным сотоварищам, но и не менее весёлым учителям, некоторые из которых были не прочь как-нибудь поддеть его из-за сущей ерунды: «Ну пропускает Хелия некоторые занятия — это же не постоянно случается!». А вот чародей Ферон, считает такие поступки непростительным лентяйством. Подумаешь, заснул пару раз на уроке философии: «Происхождение мистики и откуда расы её черпают». Как быть, если господин Реульчек пускается в настолько пространные рассуждения об этой теме, что проще обратиться к изучению собственной мистики? А как это лучше сделать? Через сон. Между прочим, сам Реульчек едва ли не на первом уроке это объяснял.
А что до драк? Случается. Да ведь всё по мелочи… никому не нравится когда его поучают жизни, не спросив при этом. И то, что Хелия устроил погром в общей завтрачной ещё на третьем круге обучения, так ведь тоже не без повода. Словом, из-за колких ответов и несговорчивости за магом давно уже закрепилась соответствующая слава. За прошлый месяц его несколько раз прогоняли с уроков, наказывали, оставляя на дополнительные занятия по нелюбимым Хелией дисциплинам, и отправляли прямо к главе академии для разговора. И всё же, несмотря на всё перечисленное, никто из учителей никогда не говорил, что Хелия — неспособный ученик. Например к техникам разного боя, которые вёл Рагнар, и тренировкам на выносливость с мастером Аргусом у него не было никаких нареканий. Там парень выкладывался по всем своим способностям.
Вот и сегодня, он вернулся с трёхдневной тренировки в Мангровом лесу. По её окончании Аргус в очередной раз напомнил всем, что до завтрашнего дня применять магию какого бы то ни было рода нежелательно, поскольку это может вызвать побочные эффекты в восстановлении ослабленного организма.
— Желательно прийти домой и как следует отоспаться, — заключил он.
Но Хелия к своему же удивлению не чувствовал чудовищной усталости после тренировки. У него не ломило кости, не мутилось зрение, как это бывало обычно, а только голова немного кружилась. В целом, силы ещё оставались. Вот он и решил провести небольшой эксперимент на чердаке академии. Узнай Аргус об этом — по головке бы его не погладил. Но… Чего не сделаешь во имя проверки самого же себя? Лёжа в прохладе маг наблюдал за тем, как не спеша по потолку ползёт серебристая жестикрылка и несёт что-то в челюстях. Когда же она замерла на месте, чтобы передохнуть немного, Хелия поднял мохнатую лапу ладонью вверх и сложил пальцы в «уточку». Сначала не происходило ничего, но Хелия ощущал как от ладони по пальцам волной разливается приятное тепло — заклинание начинало вступать в силу. Из кончиков когтей со слабым шипением начали выскакивать разноцветные искры. Слишком маленькие для того, чтобы поджечь хоть что-то. Кивнув самому себе, Хелия закрыл глаза, глубоко вдохнул, а затем медленно-медленно тонкой струёй начал выпускать воздух вверх, прямо в потолок. От этого дуновения искры, плясавшие на кончиках когтей, стали светиться ярче, шипеть громче, будто кто-то разом поджёг несколько серных головок, а после, сплетясь воедино, они образовали собой тонкий яркий луч и устремились в потолок. Доска под ними тут же задымилась, а жестикрылка, испугавшись, побежала прочь по потолку, не уронив при этом добычи. Луч преследовал её ровно до одной из толстых балок, после чего свернул в сторону, описал круг и рассыпался разноцветными искрами.