— Слабо. — заключил Хелия, встряхивая ладонь, — Слабовато, хотя…после тренировки пойдет вполне. М-м-м-м-м…
Он сцепил пальцы в замок и вытянулся в струнку так, что от напряжения задрожали руки. Эксперимент вышел удачным, нечего спорить… но только теперь мага волной накрыло чувство голода. По ощущениям было похоже, что желудок и все органы внутри завязались в узел, чтобы проучить Хелию. «Вот тебе и побочные», — усмехнулся он сам себе и медленно, не спеша, поднялся на ноги. В глубине чердака стоял сундук, оббитый железом, и с увесистым замком. Хелия подошёл к нему и, опустившись на корточки, три раза погладил крышку. После этого в замке что-то щёлкнуло, и железная крышка со скрипом откинулась, выпустив в Хелию облачка пыли. Отмахавшись от них, Хелия пришёл к совсем неутешительному выводу — на железном дне не было ничего съестного, кроме пары салфеток.
— Ну что за дела-а-а. — помрачнел он, — Даже обидно как-то. Эй, кухня!
Он с силой трижды ударил в железную стенку сундука. Гул при этом от ударов раздался такой, словно Хелия бил в медный таз, стоя при этом на дне колодца. Тем не менее, это возымело эффект. Со дна сундука донёсся тяжёлый вздох, а затем невнятное, но сердитое, бормотание.
Хелия продолжал ждать, а бормотание нарастало и становилось всё отчётливее. Кто-то невидимый и очень недовольный поднимался к нему из железных недр по такой же невидимой лестнице:
— Только спать прилёг, почти уснул ведь… так нет же! Беги по перво-зову… — ворчал голос, — Ни стыда ни совести! И объявление ведь уже повесили внизу для них… что же, академия читать не умеет? Себялюбы, честное слово! Себялюбы!
— Кхе-кхем, — Хелия скрестил руки на груди и голос тотчас стих, правда, не надолго.
— И что ты мне хотел этим сказать? — рассердился он ещё больше, — Думаешь такой важный теперь, да? Я тоже так могу, так что не зазнавайся!
— Я лишь хотел напомнить, что я здесь, и всё прекрасно слышу, — и глазом не моргнув, ответил маг.
Голос вздохнул.
— А я стою здесь, перед тобой, и что-то никакой просьбы не слышу. Вместо этого разговора я мог бы спать ещё деньков тридцать, — заключил он более-менее сдержанно, — Как видишь, желаниям свойственно срываться. Так что ты хотел?
— Здесь хранится моя еда. Всегда. — Хелия решил сохранять спокойствие до конца. — Я неделю назад отдал её на сохранение Бумли, а теперь вот ни её, ни еды на черный день не вижу.
— Бумли? Так что ж ты сразу по имени её не позвал? — голос зазвучал устало и обречённо, — Какой ты класс обучения?
— Оканчиваю через год.
— Значит, четвёртый… — голос вновь тяжело вздохнул и продолжил, — Глава академии с недавнего времени поручил, чтобы каждый учащийся-обладатель сундука придумал для своего «ойли» слово-призыв, поскольку команда: «эй кухня!» слишком утомительна для ойли и путает новичков ойли. В случае, если учащийся не может придумать свой призыв или призыв многократно повторяется, то желательно, чтобы владелец сундука обращался к ойли по его/её собственному имени. Объявление разместили в коридоре академии три дня назад.
— В эти три дня я был в Мангровом лесу. Только вот вернулся с тренировки.
Повисла долгая неловкая пауза.
— В общем, если хочешь есть или пить — зови свою ойли по её имени, — сухо заключил голос и крышка сундука с грохотом захлопнулась, подняв при этом новое облачко пыли, которое развеялось прямо перед носом мага, и он закашлялся.
— Спасибо за объяснения, вы очень добры, ещё раз спасибо за еду, приятно, что сохранили её в покое, да, до свидания, и вам хорошего дня, — пробубнил он мрачной скороговоркой и, чертыхнувшись, поднялся на ноги.
По-хорошему ему хотелось пнуть сундук как следует, чтобы ойли понял, как сильно расстроил чужого ему ученика, но всё-таки от этого воздержался. Во-первых, тратить силы на это после удачного эксперимента с жестикрылкой было неразумно совсем, а во-вторых, тот ойли наверняка уже переместился в свой мир и забыл обо всём. Да и… после всех разговоров Хелии-то и есть расхотелось. Сердитый, он вернулся на лежанку и принялся по новой отдыхать. Однако в одиночестве пробыл недолго.