Яд методично превращал её тело в поле боя.
• По утрам — дрожь в руках, будто под кожей проложены живые провода.• По ночам — кошмары, где стены виллы смыкались, как жабры.• Потеря вкуса: еда превращалась в безвкусную массу, как из чужой жизни.Но вместе со слабостью росла ярость — холодная, точная. Кто-то осмелился вторгнуться в самое личное — её тело. И он, или она, пожалеет об этом.
Вечером, когда голова вновь закружилась, она не скрыла слабость. Вместо этого резко схватила нож для стейка и вонзила его в столешницу перед Марко. Рукоятка долго дрожала.
— Хватит игр. Кто это делает?
Он медленно поднял взгляд. Ни раздражения, ни страха.
— Если бы я знал — они были бы мертвы, — спокойно ответил он.
Пауза. Только тиканье старинных часов.
— Но теперь ты поняла главное: в этом мире даже воздух может быть оружием.
В его глазах — ни холода, ни злости. Только… гордость. Не за себя. За неё.
Алиса сжала кулаки. Ногти вонзились в ладони.
Теперь она знала: её война только начинается. И враг — рядом. Среди мраморных стен. В зеркалах. В улыбках. В бокале.
Глава 8. Первая пешка
Утро началось с неожиданного испытания.
Когда Алиса вошла в столовую, её встретила новая сцена: помимо Марко, за столом сидела пожилая женщина с серебристыми волосами, уложенными в безупречный шиньон. Её лицо напоминало античную маску — благородные черты, выточенные временем, но глаза…
Глаза были, как у змеи перед атакой: неподвижные, без блеска, будто свет в них не задерживался.
— Вот и наша гостья, — произнесла женщина на безупречном итальянском. Голос — шелк по лезвию ножа. Мягкий, скользкий, и оттого — опасный.
Алиса вздрогнула. По спине пробежали мурашки.
Марко представил её с холодной вежливостью — настолько отстранённой, что это прозвучало хуже, чем откровенная неприязнь.
— Моя тётя Виттория. Советница моего покойного отца. Отвечает за… безопасность семьи.
Перед последним словом он сделал едва уловимую паузу.
— И за её чистоту, — поправила Виттория, отставляя фарфоровую чашку с идеальным звоном. — Что, к сожалению, в последнее время стало сложной задачей.
Алиса поняла всё без необходимости перевода.
Этот взгляд, скользнувший по ней с холодной оценкой. Этот голос, пропитанный презрением под вуалью светской вежливости. Она узнала в ней источник яда. Не руками, конечно — такие женщины не пачкают пальцы. У них для этого есть другие.
После завтрака, у бассейна, Марко закурил, наблюдая, как Алиса сжимает кулаки так сильно, что костяшки побелели. Дым стелился между ними, как временная граница.
— Это был ритуал, — сказал он, не глядя на неё. — Не мой. Но я знал о нём.
— Ты позволил им травить меня? — голос дрогнул, но не от страха. От ярости. Глубокой, сдержанной.
— Я дал тебе антидот. Контролировал дозы, — он стряхнул пепел. — Если бы ты сломалась — Виттория добилась бы своего. А теперь ты доказала: ты не просто русская девочка. Ты можешь быть одной из нас.
— Я не хочу быть “одной из вас”.
Он повернулся к ней, и в голосе появилась другая нота — тише, глубже.
— Тогда стань той, перед кем даже Россо снимет шляпу.
Алиса замерла. Эта фраза… была не просто вызовом. Это была линия, через которую ей придётся переступить.
С того дня всё изменилось.
Её тарелки теперь были другого цвета — кобальтово-синие среди белоснежного фарфора. Как метка, как предупреждение.
Чай подавал лично Марко. Его пальцы задерживались на чашке, проверяя температуру. Его глаза — на лице Алисы, ловя каждое микродвижение.
Служанка Нина, протирая стол, вдруг наклонилась ближе, спрятав губы от камер.
— Если что-то будет не так — сразу мне, — прошептала она. — Не все здесь против вас. Некоторые устали… от старого порядка.
Ночью Алиса стояла перед зеркалом в спальне, разглядывая своё отражение.
Бледная кожа. Сухие губы. Тонкие тени под глазами.
Но в зрачках… не осталось страха. Только холодная, взрослая решимость. Та самая, которую она прежде видела у Марко.
Вилла больше не казалась ей тюрьмой. Это была шахматная доска. И сегодня она получила свою первую фигуру. Нина.
Пусть это всего лишь пешка — игра началась.
А внизу, в кабинете, Виттория говорила по защищённой линии.
— Нет, она не сломалась… пока. — Голос всё такой же мягкий. — Но у нас есть другие методы. Более… наглядные.
Алиса улыбнулась своему отражению. Спокойно. Без радости.
Пусть попробуют. Теперь она знала правила. И была готова играть до конца.
Потому что лучший способ победить в чужой игре — начать играть в свою.
Глава 9. Линия огня
Вилла раскрывала свои тайны медленно, как дорогая шкатулка с потайными отделениями. За позолоченными фасадами скрывались следы прошлого: царапины на паркете от старых перестрелок, едва заметные пятна на мраморе, которые не отмыть никакой химией. Алиса училась читать эти метки, как расшифровывать древние руны. С каждым днём она всё лучше понимала: в этом доме всё имеет значение — даже тишина.