Пауза. Врач пожал плечами:
— В полном. Всё идеально.Это не успокоило. Это пугало ещё сильнее. Потому что теперь у семьи Дель Рей не было поводов для сомнений. А значит — можно требовать.
На улице её ждала весна. И Рафаэль. И стакан свежего кофе в его руке.
— Всё хорошо? — тихо.Она кивнула. Не стала говорить, что в груди дрожит, будто кто-то разбросал стеклянные шарики по сердцу.— У нас всё будет хорошо, — он заглянул ей в глаза. — У Дины и Дёмы будет братик… или сестрёнка.
Она опустила взгляд. Не хотела плакать. Устала быть хрупкой.
— Рафаэль...
— Я с тобой. До конца.— Ты говорил, что сожжёшь контракт. Но не сжёг. Он всё ещё у тебя, да?
Он не ответил сразу.
— Не сжёг... потому что хотел, чтобы ты сама это сделала. Когда будешь готова. Не под давлением. По своей воле.Или не сделаешь. Тогда сожгу сам. Ты выбираешь. Ты. Не семья. Не кровь.Она взяла стакан с кофе. Сделала глоток. Горячее, терпкое. И с трудом сдержалась, чтобы не зарыдать прямо в чашку.
— Это был самый чёртовски романтичный поступок за месяц, — прошептала она.
Рафаэль усмехнулся:
— Так и запишем. «Контракт не сгорел — а сердце да».— Звучит как бюджетный французский артхаус.— Ты — моя главная премьера года.— Ага. С рейтингом R. За кровь и слёзы.Вечер. Кабинет Алисы
Контракт лежал на столе. Печать с гербом змеи блестела в свете лампы.
Алиса провела пальцем по пункту 4.1:«Рождение наследника мужского пола в течение 24 месяцев».Рафаэль молча стоял в дверях.
— Ты уверена? — тихо спросил он.Она взяла ручку.
— Нет. Но я подпишу не для них. Для нас. Чтобы они думали, что контролируют игру. А мы…— …сделаем так, чтобы они даже не заметили, когда проиграют, — закончил он.
Подпись легла на бумагу точно. Как удар клинка.
P.S.
На следующее утро Бель, заметив пепел в камине, усмехнулась:
— Сожгла контракт?— Нет, — ответила Алиса, глядя на зарю. — Переписала правила.
А в ящике стола, под стопкой детских рисунков, лежал новый документ. С тем же гербом. Но с другими словами:
«Наследник — тот, кто достоин.
Не по крови. По выбору».А ниже, почерком Рафаэля, надчёркано:
«И по любви».
Глава 68. Девичник
Швейцарское утро дышало июньской прохладой, но солнце уже золотило крыши шале. В доме, где обычно гремели детские тапки по лестнице, звенели мамины «не беги!» и грохотали учебные патроны Лёни и Отто, царила непривычная тишина. Даже попугай Генрих молчал, уткнувшись клювом в крыло — словно знал, что сегодня нельзя нарушать магию.
Алиса потянулась, уткнувшись лицом в подушку, до сих пор хранившую следы одеколона Рафаэля. Ваниль и дым — её личный наркотик. Она ждала привычного утреннего хаоса, но вместо него в уши вползла тишина, густая, как альпийский мёд.
«Интересно, они все умерли?» — ехидно подумала она, накидывая Рафаэлеву рубашку. Но едва открыла дверь —
— СЮРПРИИИЗ!
Бель, похожая на помесь феи и пиротехника, подпрыгнула в воздух, осыпая её конфетти. За ней маячила Нина с подносом: круассаны, шоколад в фольге и два фужера с чем-то розовым.
— Тридцать лет, а ведёшь себя как сумасшедшая первокурсница, — фыркнула Алиса, но уголки губ дрогнули.
— Это называется энтузиазм! — Бель втолкнула её обратно в спальню. — Сегодня ты не мать, не глава клана и не та, кто умеет чинить дроны голыми руками. Ты — невеста. А невесты завтракают шампанским с клубникой!
Нина молча протянула фужер. Пузырьки поднимались вверх, как микроскопические фейерверки.
— Вы же знаете, я ненавижу розовое.
— А я ненавижу твой утренний взгляд киллерши, — парировала Бель, — но терплю. Пей.
Шампанское безалкогольное оказалось на вкус как спелая малина. Алиса прикрыла глаза, позволяя дрожи восторга пробежать по коже. Это и правда было приятно — быть просто женщиной в слишком большой мужской рубашке, с смешными блёстками в волосах и подругами, которые уже двадцать минут спорят, можно ли сочетать кружево с кевларом.
В салоне пахло жасмином и дорогим паркетным лаком. Бель носилась между стойками с тканями, как ураган в стразах.
— Вот это шёлк! Ты представишь, как он будет струиться по твоим бёдрам, когда ты...
— Когда я буду подписывать брачный контракт? — перебила Алиса, но в голосе не было яда. Она щупала ткань, наслаждаясь прохладой под пальцами.
— Когда будешь танцевать первый танец, глупышка! — Бель притопнула каблуком. — Ой, смотрите!
Нина выкатила стойку с тремя платьями.