— Вариант первый: «Чёрная роза». Корсет с стальными пластинами, шлейф с вышитыми кинжалами.
— Я же не выхожу замуж в усыпальнице Дракулы.
— Вариант второй: «Облако». Три метра тюля, жемчужные бусы до пола.
— Идеально, если вдруг решу притвориться привидением.
— Третий... — Нина сделала паузу, смахнув чёрный чехол.
Алиса замерла. Платье было простым — белый атлас, V-образный вырез, открытая спина. Но в складках ткани угадывалась сила: оно не цепляло взгляд, а притягивало, как магнитом.
— Примеряй, — тихо сказала Бель. Не приказ. Просьба.
Холодная ткань обвила тело, как вторая кожа. Алиса повернулась перед зеркалом, и...
— Боже, — выдохнула Нина.
В отражении стояла не та Алиса, что пару часов назад материлась на Excel. Это была женщина, чьи плечи расправились под тяжестью не доспехов, а собственного счастья.
— Рафа... увидит и... — Бель всхлипнула, утирая тушь.
— Расплавится, как ледник в июле, — закончила Нина.
Алиса рассмеялась, ловя на губах солёный привкус. Она и не заметила, как заплакала.
— Ладно, — она повернулась к ним, разводя руками, — я похожа на дуру?
— На дуру в платье мечты, — фыркнула Нина, доставая телефон. — Держи позу, героиня. Рафаэль будет рыдать, как твой сын в пять утра.
За час они успели:
1. Устроить бой подушками в примерочной (Бель кричала, что «это традиция!»).
2. Перепробовать семь сортов чая, пока Алиса выбирала цветы («Нет, чёрные розы — это уже слишком готично даже для меня»).
3. Спеть караоке-версию «I Will Always Love You», заглушая вой сирены за окном (оказалось, Отто устроил засаду на почтальона).
Когда они вышли из салона, залитые солнцем и смехом, Бель вдруг обняла Алису за талию:
— Знаешь, чего я тебе желаю?
— Чтобы фонтан с шампанским не взорвался?
— Чтобы ты запомнила этот день. Не перестрелки, не сделки... А вот это. Нас. Себя. Такую.
Алиса прижала лоб к её виску. Где-то там, на задворках сознания, уже звонил телефон — мир требовал её обратно. Но прямо сейчас она чувствовала только тепло подруг, щекотку от блёсток на щеке и странную лёгкость в груди. Как будто она, наконец, разрешила себе быть не только бойцом.
— Спасибо, — прошептала она. Не уверенная, услышали ли они.
Но Бель просто засмеялась, срывая с её волос лепесток розы:
— Не смей благодарить, пока не увидишь торт. Он в форме гранаты!
Глава 69. День, когда мир замер
Швейцария. Июнь. День, который будто вырезали из мечты и бережно положили в долину меж гор. Озеро сияло зеркальной гладью, отражая безоблачное небо такого пронзительного синего цвета, что казалось ненастоящим. Ветра не было – даже природа, казалось, затаила дыхание в почтительном ожидании. Над самой водой, словно застывшие капли счастья, плавали гирлянды белоснежных бумажных журавликов. Цветы – живые, местные луговые самоцветы, экзотические привезенные гости и даже те, что были выведены специально к этому дню – создавали благоухающий живой коридор вдоль дорожки из мельчайшего белого песка. Она вела к изящной арке из светлого дерева, на которой были выбиты слова, ставшие девизом их пути: «По крови, по выбору. По любви». Над старинным шале, ставшим на этот день центром вселенной, развевались три флага: Италия, Россия и нейтральная Швейцария. Дипломатия? Скорее – наглядный символизм. Эта свадьба объединяла слишком много разных миров, традиций и языков, чтобы уместиться в рамки одного лишь словаря.
Именно поэтому утром, еще до начала церемонии, гостям раздавали изящные мини-брошюры – не просто программы, а настоящие переводчики чувств. В них были не только клятвы и порядок действий, но и переводы ключевых поздравлений, тостов и даже заготовленных шуток, чтобы смех звучал синхронно. На обложке красовалась надпись: «Любовь – универсальный язык. Остальное – субтитры». Идея Бель, конечно же.
Внутри шале, в прохладной комнате с видом на ту самую сияющую гладь, царила атмосфера сосредоточенного волнения. Алиса стояла перед зеркалом, ощущая, как под ладонями Бель затягивается корсет платья. «Не дрожи, будто тебя собираются расстрелять, – фыркнула Бель, ловко управляясь с лентами. – Это же свадьба, а не покушение. Хотя, – добавила она с хитрой улыбкой, – учитывая наших мужчин, грань иногда тонка».
«Ещё не вечер, – мрачно, но уже без прежней дрожи в голосе, ответила Алиса, ловя в зеркале успокаивающий взгляд Нины, колдовавшей над кистями теней. – Но пока что я больше боюсь споткнуться на этих шпильках, чем пули». Платье было то самое. Белый атлас, мягко облегающий фигуру, дерзко открытая спина, скромный, но элегантный вырез – воплощение простоты, достоинства и невероятной работы итальянского мастера. Оно больше не казалось чужим, не хотелось его немедленно снять. В нём хотелось дойти. До конца. До него.