А потом добавил сердито:
— Экой ты речистый! А ну помолчи, я тут при деле, со мной не разговаривай!
И они замолчали. По-прежнему пели невидимые за листвой птицы и далеким гулом гудела земля.
Хрустнули сучья — к орешнику вышел парень в клетчатой кепке, с топором за поясом. Ружья у него не было.
— Вот, — хмуро сказал Кузнецов, кивнул на мальчика, — дядю Васю спрашивает. Отведи, что ли.
Парень постоял, подождал, не скажет еще что-нибудь Кузнецов. Но тот молчал. Тогда, вспомнив что-то, парень засмеялся:
— Беда, понимаешь, дяде Васе: гвоздей не захватили с собой. Пилы, топоры есть, а гвоздя — ну что ты будешь делать? — ни одного!
Кузнецов и тут ничего не сказал. Видно, не охотник был до разговоров.
Парень сделал строгое лицо, поправил за поясом топор и распорядился:
— А ну, пацан, топай за мной.
Мальчик пошел за ним следом, стараясь попасть в ногу. Но это не удавалось — шаг у парня был размашистый.
— Я не пацан, — обиженно сказал мальчик. — Я Иван Карыш, пионер.
— Ах! — Парень сдернул кепку с головы. — Великодушно извиняюсь! Так-так-так… Карыш? А я и не знал.
Мальчик понял, что над ним смеются, и смолчал. И молчал на этот раз долго — до тех пор, пока не пришли в лес и он не увидел у большой сосны дядю Васю. Дядя Вася в новом стеганом ватнике сидел перед потухшим костром и, нахмурив густые брови, веточкой ворошил пепел: должно быть, думал о чем-то.
Увидав Карыша, он поднялся:
— Ты что, не уехал? А мать?
— Ее с эшелоном отправили. В город Уфу.
— Ну, глядите на него! — Дядя Вася хлопнул себя ладонями по бокам, от этого полы ватника распахнулись, и Карыш увидел на поясе у дяди Васи большой револьвер. — Глядите на него! Сбежал от матери?
— Нет, не сбежал, — ответил Иван Карыш. — Я в тот день в автороту ушел. Дядя Вася, а что, можно из этого револьвера…
— Постой! В автороту — зачем?
— Немцев бить. А бойцам в автороте некогда было… Если б я на день раньше пришел, может, меня и взяли б.
— А сюда зачем?
— Немцев бить.
Дядя Вася качнул головой, прошелся взад-вперед. Потом остановился перед Карышем и взял его за плечо:
— Ну, вот что, друг: иди-ка ты скорей домой. Может, еще пристроишься с каким эшелоном и в Уфу попадешь.
Мальчик молчал. Ресницы у него дрогнули, он отвернулся. Дядя Вася нагнулся к нему:
— Ты что?
— Значит, и ты гонишь меня, дядя Вася? — проговорил Карыш.
— Ну, поглядите на него! — сказал дядя Вася таким тоном, что Карыш обернулся: кого это он зовет поглядеть? Но позади никого не было. Парень в клетчатой кепке — и тот ушел куда-то.
— Ты ж меня знаешь, дядя Вася… — жалобно начал Карыш.
— Знаю!
Василий Лутягин, мастер фарфорового завода, по прозванию «дядя Вася», и в самом деле знал Ивана Карыша. Карыш приходил к Лутягину от имени своего отряда — звать на пионерский костер. Отказаться было никак нельзя: ребята знали, что дядя Вася в гражданскую войну был бойцом — у самого Котовского. Он прямо-таки обязан был рассказать об этом пионерам.
Костер… Должно быть, от него еще сохранился где-то тут, в лесу, сизый огромный круг с горстью углей… и с рыжей горелой хвоей по краям.
— Я тебя знаю, — повторил дядя Вася, — ты стрелять хочешь. В немца стрелять. А дай тебе дело попроще, тебе не подойдет.
— Подойдет!
— Скажем, надо дров наколоть, а ты…
— И дров наколю!
— Или, например, гвоздей принести…
— И гвоздей принесу.
Дядя Вася опустился на мох у самой сосны и сказал:
— Ну, иди сюда, садись.
Карыш сел рядом. Дядя Вася молчал, думал.
Карыш подождал, погладил мох рукой. Такой мох мать на зиму закладывала между оконными рамами, чтобы не было сырости на подоконниках; он внизу коричневый, а сверху зеленый. Карыш хотел спросить дядю Васю, есть ли у него дома такой мох для зимы, но тот перебил его:
— Тебе который год?
— Четырнадцатый.
— Четырнадцатый? — спросил дядя Вася. — А не хвастаешь? Рост у тебя что-то маловат… Ну, слушай, вот какое тебе задание. Знаешь ты в Семихатке Филиппа Иваныча?
— Это что в кооперативе торгует?
— Значит, знаешь. Сбегай в Семихатку, — думается, Филипп Иваныч еще не уехал, — скажи ему: Василий Васильевич просит, мол, гвоздей двухдюймовых… Ну, килограмма три. Постой, я тебе записку напишу.
— Дядя Вася, а зачем тебе гвозди?
— Гвозди зачем!? — переспросил дядя Вася, положил на колено бумажку и начал писать чернильным карандашом. — Зачем гвозди? — повторил он еще раз, подписался и встал. — Избу тут буду строить. Огород городить. Огород огорожу, огурцов насажу.