Это ты так думаешь.
Я пожал плечами.
Даже если они и появятся, к тому времени ты уже будешь давно мертв.
Однажды кто-нибудь убьет тебя. Тюрьма – слишком мягкое наказание для тебя.
Единственный человек, способный лишить меня жизни, – это тот самый человек, которого ты пытался использовать в качестве приманки, чтобы заполучить меня. И, как можешь судить, это не сработало. Это не сработает, пока она не решит, что моя жизнь больше не достойна ее внимания.
XI
МИКА
Нужная сцена была разыграна.
Кайл сидел на мраморном полу, связанный, а его оружие было вне досягаемости. Он продолжал выкрикивать в мою сторону ругательства, но я даже не пытался его слушать.
Я стоял напротив него, зажимая рану, и старался выглядеть как можно более жалко. Для человека, который раньше не выносил жалости, теперь я надеялся, что Сторм проявит ко мне столько же сочувствия, чтобы убить ради меня человека.
Дверь подвала медленно открылась, и вошла моя девушка с пистолетом в руках и невидящим взглядом. Когда она заметила Кайла, ее взгляд стал жестким, челюсть сжалась, и она низко опустила голову. Ее грудь поднималась и опускалась в такт глубоким вдохам, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что она разозлилась.
Я намеренно позволил небольшому количеству крови капнуть на пол, чтобы она могла это увидеть. Как по маслу, ее глаза встретились с моими, расширяясь. Они блестели от ярости, и, тихо ахнув, она подбежала ко мне.
О, боже мой.
Она заметила, что вся моя рука в крови. Возможно, я надавил на рану, а возможно, и нет, чтобы вытекло больше крови.
— Ты в порядке?
Я вздрогнул.
С этим можно справиться. Жить буду.
Ее руки дрожали, когда она попыталась осмотреть мою рану. Все, что она сделала, это перепачкалась в крови, но это, должно быть, была одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видел. Кто бы мог подумать, что при виде Сторм, перепачканной в моей крови, мой член восстанет?
Она заметила, что Кайл был в безопасности и не имел возможности сбежать. Однако Бэмби также понимала, что у нее не так много времени, чтобы тратить его впустую. Она прикусила нижнюю губу, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть мою рану.
В конце концов, она решила разорвать нижнюю часть рубашки. Это был самый быстрый и эффективный способ остановить кровотечение. Кроме того, для меня это был самый эффективный способ возбудиться в неподходящей ситуации.
По комнате разнесся звук рвущейся ткани, смешанный с различными ругательствами Моррисона. Ни Сторм, ни я не обращали на него никакого внимания — все мое внимание было обращено к ней. Трясущимися руками она осторожно обернула кусок ткани вокруг моего предплечья, закрепив его на месте, чтобы остановить кровотечение.
Свободной рукой я убрал упавшую прядь с ее лица, восхищаясь ее красотой. Беспокойство отразилось на ее лице, и мое сердце чуть не разорвалось от счастья. Никто и никогда не беспокоился обо мне так, как она.
— Эй, Бэмби.
Я контролировал свой голос, смягчая его. Она вздрогнула и посмотрела на меня снизу вверх. Ее глаза блестели, наполненные слезами. Она была такой чертовски хорошенькой, когда плакала по мне.
— Я в порядке. Не волнуйся.
Сторм шмыгнула носом, и я не мог сказать, было ли это от беспокойства или гнева. К счастью, на меня не обрушился ее гнев. Это согрело меня. Наконец-то она снова была в пределах моей досягаемости и звала меня. Будь я проклят, если позволю такому простаку, как Моррисон, разлучить нас.
Я не волнуюсь, — тихо произнесла она. — Я зла. Я же говорила тебе, чтобы ты не пострадал. Твои уши... они созданы для красоты, а?
Я сожалею.
— Тебе следовало бы извиниться.
— Я все исправлю, — пообещал я.
Сторм открыла рот, затем раздраженно закрыла его. Со слезами, обильно катившимися по ее щекам, она смотрела на меня с неподдельной яростью, нахмурив брови. Бэмби прикусила щеку изнутри — у нее была ужасная привычка.
Вы двое в полном дерьме, — простонал Моррисон.
Именно тогда внимание Сторм переключилось с меня на этого ублюдка. Она поднялась на ноги, сжимая в руке пистолет, который я ей дал. Если бы она не встала, я бы подошел к нему и, наконец, свернул ему шею за такой комментарий.
Мне было все равно, оскорбит он меня или нет. Ни одно из его слов не произвело на меня ни малейшего впечатления. Но Сторм? Это была совсем другая история. Никто не смел оскорблять мою Бэмби и получить возможность прожить еще один день, и быть настолько наглым, чтобы нести чушь в присутствии серийного убийцы и убийцы-неофита, было одной из многих ошибок, совершенных Моррисоном сегодня вечером.
— Что ты только что сказал?
Сторм не повышала голос, но в ее тоне звучала тревога. Она склонила голову набок и присела на корточки, пока их глаза не оказались на одном уровне. Со стороны я мог видеть дисбаланс сил.
Моррисон не мог этого не заметить.
— Я сказал, — выдавил он сквозь стиснутые зубы, и из уголков его рта потекло немного крови, — что вы оба облажались. Я никогда не встречал никого с таким психическим расстройством, как у вас двоих.
Сторм немного помолчала, кивая.