— Я убежала, — она бросила косой испытующий взгляд.
— Вот как, — бросил он с деланным безразличием.
— Да! — Это очевидное равнодушие явно ее возмутило. — От деда с бабкой.
— Так ты Колобок! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел... Вредные дед с бабкой?
— Страшно! — Девочка обрадовалась догадке. — Ничего не разрешают, заставляют за свиньями ходить, а они такие... — втянув голову в плечи, она отчаянно замотала головой. Потом, как-то очень уж по-взрослому, вздохнула. — Домой мне нельзя: мама заругает. Она говорит, что у нее и без меня хлопот полон рот. Пусть, говорит, за тобой хоть бабушка присматривает.
— Что же ты делаешь?
— А я к бабке совсем не хожу... Ну, почти что... Но зато я гуляю по лесу!
— Одна? — Никита вскинул бровь.
— У меня есть собачка, только она сегодня дома осталась.
— А далеко до дома? — Он остановился, прикидывая, как будет лучше поступить. Не хотелось терять день, они и так отставали по графику, но и за машину, оставленную на дороге без присмотра, по головке не погладят.
— Не, — девочка махнула рукой в нужном направлении, и приняв, решение, Никита свернул с узкоколейки в лес.
— Слушай, подруга, — предложил он, — а давай ты мне пробы собрать поможешь? А потом покажешь, у кого там на вашей деревне есть машина или трактор.
***
Это стало его первой ошибкой. Самой первой и самой ужасной. Даже лезвие, твердо и жарко упирающееся в бок не беспокоило так, как беспокоило отсутствие девочки. Он все еще вглядывался в темные заросли, надеясь и боясь, что вот сейчас ее приведут. Или принесут...
— На охрану не очень-то рассчитывай. Я наверняка успею выпустить тебе кишки, крыса.
— Верю, — высокий светловолосый человек с холодными серо-стальными глазами неверно истолковал его мечущийся взгляд, — только и ты поверь мне, пожалуйста, я не крыса... и не стукач, и не подсадная утка. Я вообще не знаю, как я тут очутился.
«Нет, конечно, в общих чертах...»
***
Девочка согласилась легко и радостно Где-то здесь начинался обширный участок, где Никите предстояло провести полных два месяца полевых работ. От подлеска тянуло сыростью, а солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы пробить густую поросль над головой, и он отдал девочке свою ветровку. Через пару шагов стало еще холодней, и они вышли к мелкому ручейку, журчавшему под корягами и раскидистыми листьями лопухов. Ориентируясь скорее на звук воды, чем на яркую влаголюбивую растительность, тронулись вверх по течению, то теряя ручей из виду, то внезапно наталкиваясь на прихотливо изгибающееся русло.. Тарахтя без умолку, девочка с энтузиазмом продиралась через бурелом. Никита автоматически отмечал возможный состав почвы и рельеф местности, делал пометки в блокноте. Перед планируемым строительством стоило уточнить старые карты. Ландшафт не радовал: сырой перегной под ногами сменился суглинком, и смешанный лес постепенно переходил в хвойный — это обещало непредвиденные затруднения. Но нырнув под очередную низко нависшую еловую лапу, Никита застыл как вкопанный.
Ручей выходил из пещеры в скале. Его стремительный бег дробился о каменные стены и рассыпался звонким эхом, отражаясь от ее низких сводов. Рука невольно потянулась к затылку. Скала. Метров пять не меньше, обнаженная порода указывает на достаточно ранний период формирования и, что самое любопытное, судя по звуку бегущей воды, полость в скале достаточно велика. Девочка уже кидала камушки и слушала, как прокатывается под сводами эхо.
— Эта штука всегда тут торчала? — Определенно, старые карты требовали значительных уточнений.
Девочка лишь пожала плечами в ответ.
— Жди здесь, я быстро.
На входе пришлось согнуться в три погибели, но уже через шаг стены раздвинулись настолько, что их уже можно было различить лишь в направленном свете фонаря. Сзади что-то заскреблось, раздался плеск воды, и рыжая головка вынырнула из-под его руки. Вцепившись в ремень брюк, девочка шмыгнула носом и заявила:
— Я не хочу оставаться там одна!
Бурный поток пенился вокруг ее щиколоток, ледяная вода свободно забегала в сандалии.
— Куртку надень... чудо. — Она послушно сунула руки в рукава наброшенной на плечи куртки.
Никита вновь обернулся, окинув взглядом испятнанные белесыми потеками стены. Вода под ногами казалась черной. Он как будто снова стал студентом-первокурсником. Хуже — он ощутил азарт. Этакий исследовательский зуд в заднице. Краем сознания успел еще подумать, что, прежде чем лезть не пойми куда, не мешало бы отвести девчушку домой. Если бы только он доверился чутью...