— Извини, — несмотря на то, что поступил правильно, он почувствовал себя полным идиотом. Достав из рюкзака пробирки, осторожно взял пробы воды, — здесь может быть все, что угодно... — вопреки ожиданиям вода не потеряла цвет. Длинный тонкий стержень как будто светился изнутри. — Любые примеси...
Бросив взгляд на часы, он понял вдруг, что путешествие заняло слишком много времени. Дело шло к полудню, и если они хотели добраться до поселка засветло, надо было срочно возвращаться назад. Стоило неимоверного труда оторвать девочку от чудес пещеры, но когда они, наконец, тронулись в путь, их ожидал очередной сюрприз. При «перемотке» назад «пленка» показывала совсем другое «кино». Двое бегут, спасаясь от преследующей толпы, их товарищи лежат, утыканные стрелами, пронзенные копьями. Сгибаясь под тяжестью громоздкой ноши, двое бегут по тоннелю, ведущему к подземному озеру. Один, обнажив клинок, готовится схлестнуться с преследователями. Второй застыл над каменной чашей, в которой покоится огромное сияющее яйцо. Обернувшись ко входу, он отнимает руки от кровоточащей раны в боку и прикасается к его гладкой поверхности. Свет, вырывающийся из-под окровавленных ладоней, ослепляет толпу преследователей. В следующий миг, обезумевшая, та рассыпается, и вот уже горстка перепуганных людей ищет спасения под высокими сводами тоннелей. Блуждание по бесконечным лабиринтам, ссоры, одиночество, безумие и смерть от истощения — такова была судьба каждого из преследователей.
***
— Для тебя может и запретное, дубина, — он рисковал, он рисковал очень сильно, — а для посвященных в темные таинства... Тот, кто не имеет права ступить под священные своды проклятых тоннелей, будет вечно блуждать в подземелье, преследуемый демонами и виденьями. Он познает все муки ада и проклянет день и час своего рождения.
«Я уж точно проклял...»
***
Спустя пару часов, когда девочка, выбившись из сил, дремала у него на закорках, Никита все еще верил в свою звезду и пресловутое профессиональное чутье. Коридор тянулся бесконечно. «Это все равно, что заплутать в собственном офисе», повторял он себе, боясь даже подумать о том, что в темноте подземелья мог случайно ткнуться в боковое ответвление, и за ослиное упрямство был вознагражден выходом.
Конечно, этот выход не был входом. Тем самым, через который они попали в пещеру. Но это определенно был выход. Широкая деревянная дверь, ряд темных, разбухших от постоянной сырости досок — это не тупик и не развилка, это определенно старый добрый выход, надежное спасение заплутавшего спелеолога. Он хохотал так, что девочка проснулась. Протерла заспанные глаза, уставилась на него удивленно.
— Ты чего?
— Ничего, — он вытирал выступившие слезы, — просто дядя Никита нашел выход.
— А разве мы заблудились, — и за эту детскую веру в себя-любимого он почувствовал, что готов продираться на поверхность голыми руками. Благо, делать этого не пришлось. Он устало пнул дверь ногой.
— Нет, маленькая, просто у дяди Никиты шалят нервы. — И с этими словами переступил порог древней хибары.
***
— Лабиринт...
Похоже, это слово действовало на белобрысого завораживающе. Обретя, наконец, равновесие, Никита рискнул оглянуться. Человек, только что тыкавший его под ребра ножом, весь как-то отстранился, стальные глаза смотрели внимательно. Ножа уже не было видно. Никита невольно задался вопросом, как этот тип вообще его достал, держал и куда спрятал. Его руки были так же скручены за спиной.
— Да, лабиринт. — В этой вдруг проснувшейся осторожности Никите почудился шанс на спасение. — И если бы эти олухи не набрели на мою избушку... — Он замолчал, как ему казалось, многозначительно.
— Так ты живешь там?! — это произнес уже другой пленный, из тех, что закрывали спинами их маленькую разборку. Ужас в его голосе был неподдельным. И когда всех вдруг качнуло в сторону, подальше от него, Никита вдруг почувствовал, как неприятна эта внезапная пустота вокруг.
«Конечно, жить в такой хибаре никому не захочется...»
***
Осмотрелся он уже сидя на каком-то шатком нагромождении ящиков. Да. Именно хибара. Трудно было подобрать более точное слово. В щелястые стены било идущее на закат солнце. Черепки и лоскутья, пестро разбросанные вокруг, казались принесенными приливом галькой и водорослями. Все указывало на то, что дом был покинут много лет назад. Полное запустение. Но вторая дверь хибары давала надежду выйти к дороге, или, хотя бы, в лес. Мысль об еще одном дне в лесу пугала. Бросая взгляды на девочку, догрызавшую найденный в рюкзаке вчерашний бутерброд, он растирал закоченевшие от ледяной воды ступни и думал о том, что эту ночь им лучше провести тут. Но нужно было хотя бы развести костер и попытаться сориентироваться на местности. С болезненным наслаждением приложившись к походной фляжке с коньяком, он ощутил, наконец, долгожданное тепло, и, с отвращением сунув ноги в еще сырые кроссовки, встал, толкнул вторую дверь, делая шаг наружу.