Он пошевелился, но движение, очевидно, причинило ему боль, так как он выругался. Эдит поняла, что надо действовать более решительно.
— Хойт? Просыпайтесь. Осторожно — у вас швы. — И снова потрясла за плечо. — Хойт?
На этот раз его стон больше походил на недовольное рычание. Тогда Эдит взяла его руку И… О, боже! Какое же это удовольствие — ощущать большую мозолистую руку в своей ладони! Как хочется продлить эти минуты!
— Ну же, Хойт, — уговаривала его она. — Нельзя спать в одежде. Проснитесь, снимите одежду и ложитесь под одеяло.
Ответ поверг ее в ужас.
— Сами все снимайте, — прохрипел он.
Открыв рот, девушка уставилась на сонное лицо Хойта. Уж не ослышалась ли она?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Слова прозвучали ворчливо, но отчетливо: «Сами все снимайте». Вот так номер! Такого распоряжения от Хойта Донована она ждала менее всего. Точно — она ослышалась.
— Хойт? Просыпайтесь и снимите одежду.
На этот раз ворчание прозвучало еще более отчетливо:
— Я же сказал: сами снимайте, если вам так этого хочется.
Эдит стало смешно, а к щекам прилил жар.
— Босс, я не буду вас раздевать. У вас это не займет больше минуты, и вы снова ляжете спать.
Она посильнее потянула его за руку. Он раскрыл глаза и уставился на нее.
— Надо было приехать до того, как я заснул. А снова подниматься мне очень больно.
Эдит сочувственно улыбнулась.
— Я помогу вам сесть. — И, нагнувшись, подсунула руку под его широкие плечи.
Едва ощутив тепло его тела и почувствовав под ладонями крепкие мускулы, Эдит поняла, что совершила ошибку. И к тому же горьковатый запах одеколона, который употреблял только Хойт, ударил ей в ноздри.
Пальца Хойта сжали ей руку.
— Неужели сами справитесь? И домкрат не понадобится?
От его теплого дыхания приятно повеяло ментолом.
— Вы намекаете на мою «хилость»? Но я выносливая!
Он улыбнулся и скрипучим голосом заметил:
— А вы надушились.
Эдит смутилась. Не хватало только, чтобы Хойт подумал, будто она хочет ему понравиться! А духи она употребляла крайне редко.
— Это шампунь. Я вымыла голову.
— И поэтому приехали так поздно?
— Вставайте-ка лучше на ноги, — сказала Эдит и стала его приподнимать.
Хойт с шумом выдохнул и с ее помощью сел. Он хотела отдернуть руку, но ей это не удалось.
— Держите меня. Я могу упасть, — пробормотал он, спуская ноги с кровати.
Эдит от возбуждения стало не по себе. Он не отпускает ее руку! Она постаралась настроиться на деловой лад.
— Вы принимали антибиотик?
— Принимал. Вторую таблетку выпил примерно час назад. Вы сможете снять с меня сапоги?
У него был усталый вид, и она не смогла отказать.
— Постараюсь.
— Если вам трудно, то я сам это сделаю при помощи рожка для обуви, — сказал он, недовольно скривив губы.
— Я же сказала — постараюсь.
Высвободив руку из его пальцев, она ухватилась за левый сапог.
— Как же я вам, однако, надоел, — проворчал Хойт, приподнимая ногу.
— Я этого не говорила. — Эдитс тянула с его ноги сапог. — Хотя вам следует признать, что до сих пор наши отношения не подразумевали подобных вещей. — Она отставила в сторону сапог и принялась за второй.
— Я думал, вы скажете, что делаете это бесплатно, из дружеского участия, — продолжал он все тем же сварливым и обиженным тоном. — А вы подчеркиваете, что между нами исключительно деловые отношения, а не дружеские и добрососедские.
Эдит стащила с него и второй сапог.
— Конечно, у нас не только деловые отношения. — Она поставила оба сапога рядом. — Прошу прощения, если вы подумали иначе. Я не была бы здесь, если бы не беспокоилась о вас, Хойт.
— Утешительное объяснение, — грустно произнес он. — Но вы ведь также позаботились бы обо всех, а не только обо мне, правда?
Он явно был разочарован и жалел себя, но Эдит решила, что не стоит обольщаться на свой счет. Может, на Хойта так действует болеутоляющее?
— Эдит, как вы ко мне относитесь? Последнее время со мной не легко было ужиться.
Девушка насторожилась. Значит, он все понимает и даже сожалеет о своем поведении. Но она не осмелилась ответить на его первый вопрос. Правдиво ответить. Лучше она скажет что-нибудь неопределенное относительно его раздражительности и о том, что с ним было трудновато общаться. Слова уже были на кончике языка, когда он поднял на нее глаза, и в его серьезном взгляде она прочитала то, о чем они никогда не говорили, даже намеком, эти пять лет. А не нарушить ли ей «табу»? Момент, кажется, подходящий, да и Хойту не помешает услышать это от нее.
— Даже если с вами всегда будет тяжело ладить, — тихо произнесла Эдит, — я никогда не забуду, что в моей жизни было время, когда вы кое-что для меня сделали. Конечно, вы мне не нравитесь таким, каким были в последнее время, но я-то знаю, какой вы на самом деле. И вот ради такого человека я и пришла. Для него я сделаю все.
Произнеся эти слова, Эдит тут же испугалась. Не слишком ли решительное признание? Наверняка она пожалеет о своей искренности, но сегодня вечером Хойт необычно серьезен, вот она и сглупила. Но она так долго хранила в секрете свои чувства к нему, неудивительно, что сейчас хоть какая-то их капелька прорвалась наружу. Сегодня между ними возникло что-то совершенно новое, и это опасно. А если он после таких слов совсем вычеркнет ее из своей жизни? Возможно, это станет для нее благодеянием. Пять лет… Пять долгих томительных лет.
Они молча смотрели друг на друга. Эдит первая отвела глаза.
— Если вы встанете, я расстелю постель и уйду, чтобы вы могли лечь. — Она заставила себя снова взглянуть на него. — У вас все есть для сна?
— Я справлюсь.
Он буквально пронзил ее своим взглядом. Тогда Эдит, отвернувшись, потянула край покрывала. Как она и надеялась, этот жест заставил его встать, и она быстро сняла покрывало, откинула одеяло и повернулась к Хойту.
Даже без обуви, стоя в одних носках, он возвышался над ней и никогда прежде не казался таким огромным и мужественным. И сексуальным. Этот человек просто излучал чувственность.
— Ну… в общем, мне пора домой. Я приеду, как обычно, во вторник, если только не понадоблюсь вам раньше. — Она посмотрела на него и тут же отвела взгляд. — Не волнуйтесь и выполняйте указания доктора. Я позвоню завтра мисс Эд, чтобы узнать, как у вас дела.
— А вы не заедете завтра, чтобы самой узнать, как я?
Вопрос испугал Эдит, но в то же время ей было приятно.
— Может быть… после ужина?
— Почему так поздно? У вас завтра много дел?
— Да.
Это на самом деле было так, и она даже обрадовалась. Ей нужно обдумать все, и тяжелая работа на ранчо как нельзя кстати.
— Вы до сих пор нанимаете людей?
Эдит пожала плечами — ей было неловко отвечать на этот вопрос.
— Да, у меня есть поденщики для работы по дому. За это мне приходится потом отрабатывать у других.
— Вам не хватает денег?
Ей очень не хватало денег, но об этом необязательно знать всем.
— Вас это не должно беспокоить — я просто вынуждена урезать дополнительные расходы. Я ведь все еще выплачиваю налог на наследство. Но в общем, ничего ужасного со мной не происходит.
Конечно, это не землетрясение. Ее жизнь скорее похожа на телесериал с неизвестным концом. Эдит не выносила вранья, но ей было стыдно признаться в том, что последние несколько месяцев дела шли из рук вон плохо. Для владельцев небольших ранчо наступили трудные времена. Слава богу, ей больше не надо ни о ком заботиться. Но Хойту незачем все это знать.
— Если вам что-нибудь нужно… я готов помочь.
Видно, он не хотел замять этот разговор, но Эдит сочла тему о своих денежных затруднениях в высшей степени неуместной.
— Спасибо, вы очень добры. И щедры, но я обойдусь сама.
— Эдит, я действительно хочу помочь.
— Я знаю, — ответила она и улыбнулась, а душа разрывалась от боли и нежности. Она осторожно коснулась его руки. — Спасибо. Мне запереть дверь, когда я буду уходить?