Разумеется, слухи очень быстро дошли до Хорхе. Он не слишком-то был привязан к Изабелле и, откровенно говоря, ему было абсолютно неважно, как она проводит время без него. Но Хорхе знал о дружбе Арчибальда и Сквайрса, увидел возможность отомстить разрушившему его бизнес англичанину. Джеймса он побаивался, Арчибальда же презирал и как всякий задира, предпочел иметь дело с тем, кто казался ему заведомо слабее.
Осенью тридцать шестого он наведался в Наску с намерением побить Недведа. Как обычно пришел в харчевню Освальда, много заказал, напился, дождался, когда ничего не подозревающий Арчибальд зайдет в помещение и без лишних слов напал на него. Лорду пришлось бы туго, но, к счастью, Сквайрс оказался дома, Освальд сразу же позвал его и Хорхе получил сполна, уехал из Наски разукрашенным.
Обида укоренилась в душе мексиканца, он не собирался оставлять все как есть, твердо решив расквитаться и с Арчибальдом и с Джеймсом, для того вернулся в Наску снова уже в январе, готовый на всё ради того, чтобы посмевшие перейти ему дорогу англичане пожалели о своем опрометчивом решении.
...
Не разбирая дороги, испанец указывал Арчибальду направление и пьяно рассуждал на испанском.
- Ты мне ничего плохого не сделал, - обращался он к Арчибальду, позабыв, что тот не владеет языком. - Но уж так повелось - за подлость и товарищ в ответе. Согласен со мной? Мне дела никакого ни до тебя, ни до твоей подружки, но морду разбить тебе разобью. Придешь к своему приятелю, покажешься. Обязательно! Что бы знал - Хорхе Рамирес слов на ветер не бросает! Кто пойдет против ответит!
Арчибальд даже не пытался прислушиваться к его словам, поначалу с опаской поглядывал на ружье, но потом понял: скорее всего мексиканец не станет стрелять, а если и стане, то почти наверняка промажет. Нужно просто подобрать момент и обезоружить его, да сделать это как-нибудь поизящнее.
- Хорхе, ты драться со мной собрался или убить? - спросил англичанин, когда они почти вышли из деревни.
- Убить? Зачем. Просто бить, - пробормотал мексиканец, с трудом подбирая слова.
- Так давай здесь разберемся, - Арчибальд уже придумал, как отвязаться от назойливого Рамиреса. Неизвестно, правда, что он придумает в следующий раз, но заботиться о таких мелочах теперь не было времени.
Англичанин поставил лампу у обочины, сместился на противоположную сторону дороги. Теперь в нескольких метрах от него находился овраг, в который Арчибальд и планировал отправить отдыхать мексиканца.
Однако Рамирес по дороге успел подрастерять агрессивный настрой, снял ружье с плеча, медленно надвигаясь на Арчибальда, забормотал на испанском:
- Пойми, не просто так злюсь. На Родине было тяжело, жил в бедной семье, с детства работал в поле, уставал. Всегда хотел, чтобы деньги водились, чтоб уважали, даже боялись. Так и было, пока не приехали. А вот шел с тобой и думал, как хотел поступить с твоей женой. Это недостойно мужчины, а понятие чести знакомо Хорхе Рамиресу. Я ехал сюда, отомстить хотел, проучить за обиды, побольнее сделать, а сейчас понял - нельзя так. Обижать чужих жен неправильно. Изабелла для всех, а твоя другая. Иду и думаю - Хорхе, ты честную женщину хотел опорочить, чтобы сказал твой отец? Стыдно стало. Ты прости меня, поговорить мне надо с тобой, да с твоим старшим товарищем. Помириться хочу, может наладим всё?
К несчастью, Арчибальд не понял ни слова, и миролюбивый порыв сделавшегося сентиментальным пьяного мексиканца остался неоцененным. Интонация, с которой Рамирес обращался к Арчибальду, озадачила последнего, но вникать в хитросплетения ранимой души человека чуждой ему культуры Недвед не стал. Как только мексиканец потянулся к нему собираясь обнять, Арчибальд без труда поднырнул под руку и, оказавшись за спиной пьяницы, толкнул его прямо в овраг. Рамирес крякнул от неожиданности, покатился вниз, продолжая бормотать что-то невнятное.
Обезвредив мексиканца, Арчибальд вернулся за лампой и застыл. Отложить изучение пещеры, заняться этим завтра с утра? Наташа будет волноваться, наверняка растормошит Джеймса и Освальда, очень скоро они всем гуртом прибегут сюда. Если не обнаружат Арчибальда, станут волноваться.
Самым разумным было дождаться друзей, но неизвестно откуда взявшаяся внутренняя тревога заставила Арчибальда отказаться от своих намерений. В пещеры нужно было попасть сегодня же. Он не знал почему, просто чувствовал. Потому, в очередной раз за сегодня наплевав на благоразумие, отправился в путь, к входу в пещеру.
Глава 2.
Лето 1935 года. Тибет, область Кам.
Система пещер отчего-то показалась Юну знакомой, он уверенно двигался по коридорам, ведя за собой Ли. Пока свет пробивался сквозь щели в потолке пещеры китайцы умудрялись кое-как бежать, постоянно спотыкаясь о неровный пологий пол пещеры, но по мере того, как они углублялись в разветвленную сеть, тьма сгущалась вокруг них, приходилось двигаться на ощупь, прижимая руку к стене и тщательно ощупывая землю впереди носком ноги. Добираясь до очередного разветвления, они сворачивали наугад, в надежде, что преследователям просто не может повезти выбирать те же повороты, что и китайцам.
Тщетно - не прошло и пяти минут от начала спуска, как они услышали грубые громкие голоса, перекрикивающихся друг с другом.
"Немецкий, это немецкий!", - узнал знакомый язык Линь. За ними гнались самые обычные немцы, откуда не возьмись появившиеся в Тибете. От этого открытия Юн почувствовал себя увереннее, более того, отец учил его немецкому, и хоть за годы многое позабылось, отдельные фразы китаец понимал и знал, что мог адекватно реагировать на действия противника.
- Мы их никогда не догоним! Нужно возвращаться, - выкрикнул один из немцев.
- Нет, они ответят за убийство! Коридоры пещер водят по кругу, им не уйти далеко, рано или поздно мы столкнемся с ними, - зло откликнулся второй.
Так вот оно что! Именно поэтому они так быстро нагнали китайцев - Линь и Ли просто ходили по кругу. Что же теперь делать?
- Прекратите кричать! - приказал третий. - Так мы их точно никогда не догоним.
После чего звук голосов стих и Юн не мог разобрать, о чем говорили немцы.
Линь Юн положил руку на плечу бывшему товарищу, наклонился к его уху, прошептал:
- Они говорят на немецком. Это европейцы! Говорят, коридоры водят по кругу и мы рано или поздно столкнемся с ними.
- Немцы?! - запыхавшийся Ли слишком громко произнес это слово, разговоры преследователей стихли - они услышали китайца. Гоминдановец это сразу понял, затих. Они вместе с Линем двинулись вперед, стараясь поскорее уйти с этого места.
Вовремя - там, где они стояли меньше минуты назад, забегал луч фонарика. Немцы оказались гораздо ближе, чем казалось.
- Из здесь нет, - донеслись тихие слова одного из преследователей до Линя.
- Но ты тоже слышал?- спросил его другой.
- Слышал, - подтвердил он.
- Тогда проверь этот рукав, а я пойду туда, - распорядился второй.
Китайцы успели отойти достаточно далеко и скрыться за стенами извилистого коридора, прежде чем немец догнал их, но на их след вышли, и становилось вопросом времени, когда их схватят. Единственная надежда - спрятаться где-нибудь.
Ли толкнул Линя, ухватил того за запястье и увлек в выемку в стене пещеры, которую случаной обнаружил.
- У них фонарики, оторваться не получится, - еле слышно прошептал Ли. - Затаимся, может повезет.
Линь не стал спорить, признавая правоту товарища по несчастью, втиснулся в ямку так глубоко, как только было возможно. Подогнул ноги под себя, колени присыпал мокрой от влаги землей, лицо прикрыл кителем. Надо признать, слиться со стеной пещеры эти мероприятия помогли и если не приглядываться, Линя вполне себе могли не заметить. Ли уже устроился спиной к боковине выемки - совершенно незаметный для идущего по направлению к их укрытию, его мог легко обнаружить любой, кто двигался в противоположном направлении. К сожалению, выбирать не приходилось.