Сразу после завтрака моя старшая сестра вышла в сад и позвала Бальта – молодого, резвого ротвейлера, некогда принадлежавшего Страннику. С той поры, как пес остался без хозяина, Лора опекала его и проводила с ним почти все время. Обычно они часами гуляли в самых диких, заброшенных уголках парка, возвращаясь домой только для того, чтобы перекусить. Похоже, сегодняшний день не стал для Лоры исключением. Подойдя к ней, я предложил составить нам компанию и прогуляться к музею-усадьбе. Она отрицательно покачала головой:
– Спасибо, но я уже бывала там. Идите одни, мне это неинтересно. Мы с Бальтом…
– Послушай, Лора! Нельзя столько времени находиться в одиночестве. Можно запросто одичать. Пойдем в город, там полно народу, в музей водят экскурсантов, среди которых наверняка можно встретить симпатичных парней… – брякнул я и умолк на полуслове, сообразив, что про парней говорить, наверное, не следовало.
– Ценю вашу заботу, ребята, но, честное слово, у меня все в порядке. Просто иногда хочется немного побыть одной.
Лора грустно улыбнулась и в сопровождении обрадованного предстоящей прогулкой Бальта покинула сад. Пришлось идти на экскурсию без нее. Погода была отличной, и Антон предложил добираться до усадьбы пешком.
– Это лучше, чем трястись в пыльном автобусе, – заявил он, бодро шагая по безлюдной тенистой улочке. – Хотя и не так быстро.
Окраина Алексина совсем не походила на город и больше смахивала на старый дачный поселок с вросшими в землю частными домишками и роскошными фруктовыми садами. Миновав несколько переулков, наша компания спустилась к крайнему из прудов «маленькой Венеции» и пошла вдоль его берега.
– Знаете, когда в усадьбу приезжает очередная экскурсия, туристам рассказывают о «памятниках архитектуры» и «садово-парковых комплексах». Все зевают и скучают, абсолютно не представляя, что здесь происходило на самом деле, – на ходу рассказывал Антон, вышагивая по песчаной, протоптанной у самой кромки воды, тропинке. – Но тот, кто родился в наших краях, знает про графов Вольских много жутких и таинственных историй. Они не только сорили деньгами, устраивали на прудах карнавалы и строили флигели в виде средневековых замков, но и занимались черной магией. Особенно отличилась некая София…
– Антон! Мало мы пережили ужасов! Довольно этих историй! Я даже слышать не хочу о колдовстве! – возмутилась Саша.
– Как знаешь. Кстати, ходят слухи, что из флигеля, выстроенного в виде замка, прорыт подземный ход, который прямиком ведет к реке. Мы с ребятами обшарили весь берег вниз по течению, но пока ничего не обнаружили. Впрочем, Катька-разбойница надежды не теряет…
Тропинка то поднималась на заросшие соснами склоны невысоких холмов, то спускалась к самой воде. Срезая углы, мы преодолевали заросли дикого шиповника, шли по ветхим мостикам, пересекая обмелевшие протоки, и наконец увидели возвышавшееся над водой здание с колоннами.
– Вот мы и пришли, – сообщил Антон. – Вход с той стороны особняка. Там же, кстати, и автобусная остановка.
Экскурсия мне не понравилась. В пол-уха слушая рассказ экскурсовода, мы чинно проследовали по зеркальному паркету, ненадолго задерживаясь у картин, скульптур и старинной резной мебели. Было скучно и даже слегка клонило в сон. Из всех экспонатов меня привлек только портрет Софии Вольской, таинственной женщины, о которой недавно упоминал Антон. «Ведьма» оказалась очень хороша собой, но самое сильное впечатление производили ее глаза – живые, страстные, необычного темно-синего цвета. Впрочем, получше рассмотреть ее портрет не удалось – экскурсионная группа неудержимо стремилась вперед, увлекая за собой всех замешкавшихся и отставших.
– Ну как? – поинтересовался Антон, когда мы выбрались из бесконечной череды комнат барского дома.
– Очень поучительно, – уныло откликнулась Саша. – Об этом можно рассказать в сочинении на тему «Как я провел лето».
– Знаешь, в этой Софии и в самом деле есть нечто особенное, Антон. Какая-то скрытая сила. Расскажи о ней поподробней.
– Для начала сходим на ее могилу, – предложил Антон. – Это очень необычное место. Софию считали ведьмой и потому похоронили не в фамильном склепе, а поодаль, на краю кладбища. До недавнего времени там стоял необычный памятник в виде высокой бронзовой пальмы, но пару лет назад, во время страшной зимней грозы, в него ударила молния, и он испарился.
– Зимой не бывает гроз.
– Бывают, Александра, только очень редко. Я покажу вам оплавленный след на камне и тень пальмового листа, отпечатавшуюся на соседнем надгробии. Идемте.
– Ни за что! Как только мы явимся в такое жуткое место, сразу начнутся ужасы и чертовщина. Я это кожей чувствую.