- Доброе утро! - Рокти звонко смеялась где-то наверху. Как будто ничего и не было.
- Доброе, доброе, - проворчал я, выпутываясь из длинных лоз.
- Давай быстрей сюда! Солнце уже час как взошло. - И мне, едва не на голову, спустилась тонкая и прочная веревка.
- Погоди, обуться дай, - я завозился со шнурками, кинул взгляд на оставленный в углу горшочек. Глиняный бок едва угадывался за плотным переплетением стеблей. - Рокти, у меня посуда тут, прибрать может? Его плющ оплел.
- Оставь, до вечера сам на полку вернется.
Я встал, помахал руками, разминаясь. Лезть по веревке не хотелось, но я ухватился повыше, подпрыгнул. Меня тут же потянуло наверх, и я едва не врезался в край потолочного оконца. Тонкий материал скользнул по ладоням, обжигая, я выпустил убегающую змею из рук, вцепился в мокрый плющ, подтянулся, вылезая наружу. Ясень поддержал меня под локоть, помогая. Когда я поднялся, наконец, на ноги - насквозь мокрый и крепко пропахший терпким духом темно-зеленой листвы - Ясень протянул мне широкую замшевую куртку, видно, со своего плеча, да пару перчаток. Я поблагодарил его, но тот развернулся и затопал к стоящим поодаль лошадям. Рокти, сидя верхом на рыжей кобылке, наматывала верёвку на локоть, глядела дерзко и вызывающе. Ясень, ухватившись обеими руками за луку, грузно перевалился в седло. Серый в яблоках конь переступил с ноги на ногу. Я с ужасом уставился на третьего - гнедого жеребца.
Натягивая куртку, я изучал предоставленное в мое полное распоряжение транспортное средство. Гнедой стоял спокойно, чуть поводил ушами, раздувал ноздри, вдыхая прохладный утренний воздух. Три шага, растянутые мной до минуты, кончились. Почти не поворачивая голову, конь следил, как я зашел сбоку - ладонь, не касаясь, прошлась вдоль крупа - покрепче обхватил луку и, опершись ногой о стремя, в одно медленное и осторожное движение поднялся в седло.
- Никогда не ездил верхом, да? - Рокти широко улыбалась. Я едва оторвал взгляд от лошадиной спины. Узда лежала в руках как дохлый уж.
- Расслабься, спину прямо... да расслабься же! - Она захохотала, укрыв лицо в ладони. Ясень глядел хмуро, ситуация не забавляла его, я даже почувствовал что-то вроде признательности. - Мы пойдем шагом, - Рокти едва успокоилась, прыскала в ладошку, - просто сиди прямо и держи равновесие. Опусти каблук... каблук опусти! Запомни, пятками ты посылаешь лошадь вперед, а поводьями - сдерживаешь...
Рокти, чью непринужденную грацию опытной наездницы подчеркивала моя неуклюжесть, поглядывала на меня, игриво усмехаясь. Мы тихо тронулись сперва через поляну, потом - под низкие своды ветвей над лесной тропинкой. Рокти непрестанно подшучивала надо мной, и лишь иногда перемежала свои едкие замечания довольно дельными советами. Мне казалось даже, что я неплохо держусь в седле, и лишь суровый взгляд Ясеня, замыкавшего нашу процессию, отрезвлял.
Вороная кобылка Рокти по кличке Забияка характером очень походила на свою хозяйку. Игривая, буйная, нетерпеливая, чувствуя свою силу, она шаловливо взбрыкивала, храпела и дико поводила очами, ища выхода своей энергии. Сумрак, конь, доставшийся мне, был сдержаннее, спокойней. Серый, Ясень так и называл его - Серый, казалось, готов был к любой работе - идти ли под седлом, или впрячься в телегу. Никуда не торопясь и позволяя коням идти неспешным шагом, мы медленно, но верно продвигались вперед.
Вскоре лес вокруг наполнился неярким светом еще скрытого за деревьями солнца. Я искал знакомых ориентиров, надеясь еще раз увидеть избушку и дверь, ведущую домой, ждал, когда же появится поляна. Рокти почуяла мое беспокойство. Даже не обернувшись, тропа была слишком узкой, чтобы лошади могли идти рядом, бросила:
- Ты зря надеешься. Ночью я попросила братьев разведать дорогу, они взяли след, а мы идем за ними.
Я сник. Только услышав это, понял, как же хотелось мне вернуться. Уставившись в мерно покачивающуюся спину Рокти, я пытался убедить себя, что ничуть не жалею.
Часа через два, когда складки на джинсах начали ощутимо натирать бедра, лес поредел, и мы вышли на очередную поляну. Там нас ждали двое. Высокий и крепкий, будто ствол векового дуба, человек и волк, массивный дикий зверь, стоящий рядом. Они оба не шевельнулись, пока мы не приблизились. Рокти натянула поводья, только оказавшись рядом, и я последовал за ней. Молодой человек смотрел на меня светло-зелеными глазами и усмехался.
- Это чужак? Сирроу был прав: он не боится, - и кивнул куда-то мне за спину. Я обернулся, и увидел, что Ясень остался под сводами леса, не сойдя с тропы, не ступив на поляну.
Рокти отмахнулась. Сразу перешла к делу:
- Она была здесь? Давно?
- Нагоните к ночи, сейчас она - на пути в Торжок.
- Сейчас? - Рокти, проявляя сноровку следопыта, не упускала и малейшего нюанса, нагнулась в седле, вглядываясь пытливо. - Что она делала раньше?
- О! - Молодой человек улыбнулся лукаво, - нашла себе провожатого и вернулась в обоз. За ним, - добавил он, кивнув на меня. Теперь и я, рискуя потерять равновесие и свалиться с лошади, нагнулся вперед. - Не беспокойся, - молодой человек ответил на невысказанный вопрос, - она хочет быть найденной и будет ждать тебя в Торжке.
Рокти недовольно нахмурилась, попыталась перехватить нить беседы.
- Её ждали здесь?
- Да. - Ответ был немногословен, но Рокти обернулась, торжествующе. Я не обратил внимания: мысль о том, что девочка жива, детски радовала.
- Верхом?
- Да, верхом. Но это не повод торопиться. Говорю же, она будет ждать. - Он вдруг шагнул ко мне, положил ладонь на круп лошади, его глаза оказались совсем близко, напротив. - Тот брат... волк, что встретился тебе у ручья... когда увидишь его снова, передай: твои братья помнят и ждут тебя в твоем логове. Сделаешь?
- Сделаю... если встречу, конечно, - растерявшись, я замолчал, но молодой человек улыбнулся ободряюще и вновь обернулся к Рокти. - Иола вызвалась проводить вас, ей по пути. - Он опустил ладонь на голову волка. Иола подняла зеленовато-желтые глаза. Где-то далеко за спиной шумно, как кузничный горн, выдохнул Ясень.
Молодой человек отступил, дав понять, что беседа окончена. Волк, не оглядываясь, потрусил дальше, туда, где под зелеными сводами вновь продолжалась тропа. Рокти кивнула, благодаря, тронула кобылку следом. Я не нашелся, что сказать, и молча, оглядываясь через плечо, направил коня вперед. Ясень по широкой дуге обогнул незнакомца. Тот скрестил руки на груди и смеялся беззвучно, запрокидывая лицо к взошедшему над лесом солнцу.
После того как к нашей тройке присоединился волк, Ясень заметно поотстал, теперь я не чувствовал спиной его хмурый взгляд, да и шаги Серого были почти неразличимы. Волчица бежала вокруг - чуть спереди, чуть сбоку - она выныривала из леса то тут, то там и, судя по редкому ворчанию Ясеня, позволяла себе подгонять отстающих. Рокти пришла в доброе расположение духа, она по-прежнему потешалась надо мной, но уже не зло, и я начал было вновь узнавать в ней лесную охотницу. Лес, с утра немолчно трещавший голосами птиц, примолк под полуденным солнцем, и потому я услышал мерный перестук копыт, да легкий, едва различимый перезвон почти одновременно с охотницей.
Она чуть натянула повод. Лошадь послушно встала посреди тропы. Сумрак сделал еще пару шагов прежде чем я догадался последовать примеру Рокти. Мы стояли на тропе рядом. Рокти держалась спокойно, непринужденно и расслабленно. Её правая рука легла на бедро, я скосил взгляд на её пояс с метательными ножами.