Выбрать главу

Омер. Ребенок

4

Возвращаясь с Песчаного острова, я пытался отвлечься от мыслей о своем ангеле. Поговорив с дедушкой, стоявшим у руля, о рыбах, обитающих здесь, я посмотрел на мотор, пытаясь сосчитать, сколько поворотов в секунду делает цилиндр. Затем я подошел к маме, уснувшей на палубе, и, разбудив ее, сказал: «Мам, думаю, тебе стоит поспать».

Устроившись на носу лодки, я огляделся. Я смотрел на острова, менявшие форму по мере того как мы проплывали мимо, на холмы, покрытые сосновым лесом, и море, в котором не было дельфинов… Все это мне не помогало. Я просто не мог заставить замолчать два голоса, звучавшие в моей голове:

— Я должен забыть о своем ангеле.

— Как я могу говорить такое? Как я могу забыть его?

— Я должен забыть его. Он меня не любит.

— Может быть, он еще придет.

— Сколько раз я уже звал его? Он не хочет приходить.

— Может быть, он еще придет.

— Не придет! Сколько еще мне терпеть разочарования?!

— Может быть, в этот раз он придет.

— А может быть, никакого ангела и нет. Что это значит? Я смотрю вокруг, но не вижу своего ангела. Может быть, это лишь выдумка.

— Но ангел должен быть внутри меня.

— Что за глупости? Разве я не знал бы об этом, если бы ангел был во мне?

— Ну, не знаю. Он во мне, и все тут. Может быть, он еще придет. Да, нужно позвать его вновь. Даже если он не придет, все равно нужно позвать его. Пусть я его не слышу, он меня слышит. Нужно поговорить с ним и сказать: «Видишь ли, ангел мой, как обстоят дела. Я хочу повстречаться с тобой, и мне очень грустно оттого, что ты не приходишь ко мне. Я даже начал думать, что ты меня не любишь. Приходи, пожалуйста, и докажи мне, что я не прав. Пожалуйста!»

— Почему я должен умолять ангела, которому на меня наплевать?

— Он придет.

— Нет, не придет.

— А может быть, придет.

— А может быть, и ангела-то нет.

Всееееееееее! Я больше так не могу! Не могу! Необходимо принять какое-то решение. Прямо сейчас!

Ну ладно, сказал я себе. Позову ангела в последний раз. По-настоящему в последний. Если он не придет, я навсегда откажусь от этих мыслей. Да, навсегда! Как бы мне этого ни хотелось, я больше никогда не позову своего ангела. Собственно говоря, я вообще о нем забуду. Совершенно выброшу его из головы.

Чтобы дедушка и мама меня не увидели, я забрался на вершину каюты «Сафы» и уселся там, скрестив ноги. Закрыв глаза, я прошептал:

— Ангел мой, ангел мой, я знаю, что ты слышишь меня…

Омер. Взрослый

5

Три дня подряд я плавал на Цветочный остров, но русалку так и не встретил. Не сумев найти ее, я кое-что понял: жизнь в поисках русалки еще хуже, чем жизнь, лишенная смысла.

Если вы отправляетесь на поиски русалки, это означает, что внутри вас поселился самый беспощадный враг. Этот враг будет глодать вас изнутри. Худший из врагов — надежда.

И то, что люди называют «надеждой», проявляется в те моменты, когда вы находитесь во тьме. Вы во тьме, и внезапно в вас зарождается чувство или мысль, вы начинаете верить — иногда без всякой причины, — что где-то есть не только тьма, но и свет, и этот свет ждет вас. Если бы вы могли добраться до света, все стало бы идеально. Вы обрели бы счастье. И вот вы начинаете идти во тьме. Вы идете и идете, но тьма не рассеивается. Вы продолжаете идти, но ничего не меняется. Вы остаетесь во тьме.

Жизнь напоминает качели. На одной стороне качелей сидит надежда, а на другой разочарование. Когда надежда поднимается вверх, она с такой же скоростью толкает разочарование вниз, но как бы высоко вы ни взлетели с надеждой, столь же быстро вы и упадете. Надежда, разочарование, надежда, разочарование, надежда, разочарование — эта игра никогда не кончается. Пока игра продолжается, вы раз за разом падаете на землю.

Те, кому нравится кататься на качелях, пусть продолжают этим заниматься. А я ухожу.

Я решил отправиться на Цветочный остров — и этот раз должен был стать последним. Внезапно я вспомнил, что на «Сафе» почти закончилось горючее, и потому пошел на задний двор, чтобы прихватить канистру с бензином. К счастью, хоть бензина у меня было достаточно.

Открыв ворота сада, я оглянулся и в последний раз посмотрел на дом, в последний раз прислушался к шепоту ветра в ивах, в последний раз вдохнул ароматы сада.

И тут я услышал чей-то голос: «Ах, как она прекрасна!»

Повернувшись, я увидел худощавого загорелого мальчика в очках. Мальчик смотрел на сад, вцепившись в железные прутья забора.