— Это всего лишь моя работа, — пожимаю плечами. — Веришь, нет, я ее терпеть не могу.
На сей раз вызывал Рино, а потому я всё же коснулся выпуклого темного камня на браслете. Рино дергать без надобности не станет.
— Быстро, четко, по существу: что там у вас за аврал? Малыш Киран хочет сказку на ночь?
Вот почему нельзя вывести действие браслетов на чистую телепатию? А то будто говоришь сам с собой — ответ-то идет телепатически. И за что платят телепатам в Гильдии магов?
«Лекс, какого иерофанта ты игноришь Кирана?! — обычно спокойный вожак варгов сейчас на взводе. — Вот тебе быстро, четко и по существу — у нас Айвери!»
Я от неожиданности чуть не поперхнулся. Неужели Рино постарался? Ладно, выясню на месте.
— Вовремя, чтоб вас. Сейчас буду.
В три глотка опустошив стакан, я коротко кивнул Тони и ушел. Уже заканчивая сложное плетение телепортации, осознаю, что снова остался голодным. Честно попытался расстроиться по этому поводу, но где уж мне, полукровке…
Да, такая вот прелестная жизнь у полукровок. Ты чужой у одних, у других… у всех и каждого. И у себя в голове тоже: тамошнее пространство без конца делят между собой человек и кровожадный демон, будто моя многострадальная личность — их общее одеяло. А встать на чью-то сторону никак невозможно. Нет, и всё тут.
Комментарий к Глава 2 Демоны – собирательное название истинно темных рас. Согласно истории сотворения миров, были созданы Тьмой. Высшим демонам – хиаре – покровительствует не только Тьма, но и Стихия.
Ментор – воин-профессионал, занимающийся преподавательской деятельностью в какой-либо фехтовальной школе.
Силовик – воин с навыками боевого мага.
Варги – оборотни-волки. Название стырено не у Толкина и не у Мартина, а вполне себе из скандинавской мифологии.
====== Глава 3 ======
Отличительная черта старых храмов — высокие сводчатые потолки с крохотной застекленной прорехой в середине. Каждый твой шаг отдается гулким, пугающим эхом, и ты поначалу то и дело задираешь голову к потолку, будто не понимая, откуда весь этот шум.
Ладно, я больше не задираю голову, но всё-таки для меня каждый раз — как первый. Восторженный трепет никуда не делся. Я действительно люблю это место; почему-то оно мне роднее дома. Исключая традиционные праздники вроде Йоля, Лунасы или Имболка, в хоф наведываются без какого-либо порядка, по велению сердца. А для галочки только Небесный храм посещают, дабы соблюсти приличия и «приобщиться к целительной силе Света». Хотя… для галочки ли? Это началось как дань моде, а потом докатилось до фанатизма по неизвестно чему. Маги, особенно светлые, безоговорочно верят, что именно Небесные Силы дают им ощущение безграничного счастья, когда они входят в светлый храм. Не знаю, какое такое счастье, вот меня с детства туда не загонишь. Шерсть дыбом. А темные грешат на банальную магию: в Империи всего четыре Небесных храма, и постройкой каждого Эвклид занимался лично. Мало ли, чего там мог наворотить величайший архимаг Империи?
Стараясь выкинуть из головы нашего величайшего да пресветлого, медленно иду по сумрачному залу. Слушаю шаги — свои и чужие, принадлежащие нескольким идущим навстречу магам. Прихожан здесь не сказать что толпа, но их всё же достаточно, чтобы хоф не загнулся — годи содержат хофы за счет пожертвований прихожан. Я тоже не упускаю случая опустить пару монет в чашу, защищенную магией от местных воришек. Жанин не интересуется, куда я трачу личные средства — скромную сумму, что ежемесячно поступает на мой счет по статье «содержание младшего наследника». Хорошо, что и запросы у меня скромные.
Хоф в Тоноре — единственная достопримечательность, пожалуй. Лик старого приграничного города, который члены Ковена не чают стереть с лица земли. «Упрямое бессмертие камня» — вспоминается вычитанная где-то фраза. Стены хофа кажутся монолитными, будто всё здесь, от пола и до потолка, высечено из целой скалы. «Архитектурное сращивание» — это уже из другой книжки. Когда-то я мечтала освоить всё это на практике… увы, мой магический резерв слишком нищий для архитектурной школы. В архитекторы обычно идут богемные ребята с немереной силищей, у которых к боевой магии душа не лежит.
Зачем-то останавливаюсь на полпути к главному алтарю, вдыхаю глубже. Пахнет ладаном — ароматной древесной смолой, от ее сильного запаха Лекс быстро дуреет и едва на стену не лезет. Да и мне чихать охота. Считается, что запах ладана способствует общению с богами; почему — бес бы его не знал.
— Только не вздумай опять расчихаться, девочка, — бормочет Старый Карл, годи этого хофа. Старый Карл — тоже своего рода достопримечательность; он ведь непростительно древний по нашим меркам. На вид ему можно дать аж шестьдесят человеческих — по факту это лет четыреста, не меньше. У нас обычно не доживают до таких преклонных лет: нестабильная магия и непреходящая любовь к искусству дуэли как-то не способствуют.
Как говорят, Старый Карл стал годи этого храма еще в молодости, да так им и остается. Он — душа старого хофа. За минувшие века Карл перенял у своего детища упрямое бессмертие камня. Поначалу он с презрительным непониманием глядел на меня — чистенькую столичную девочку, опасливо хлопающую глазами по сторонам. Мне тогда было всего десять. Но шли годы, я регулярно посещала хоф, и во взгляде Старого Карла появилось узнавание с крохотной частицей доброжелательности. Он никогда не упускал случая что-нибудь неприветливо проворчать, завидев меня. Андрэ говорит, это для него максимально возможное выражение симпатии. Я не обижаюсь. Мой дедушка — того же поля ягода, разве что моложе почти вдвое.
— Да я не…
Старый Карл одарил меня заинтересованным взглядом, будто понял мое сумбурно-загадочное, обеспокоенное состояние.
— Смотри в оба, — велел он в обычной своей брюзгливой манере, мимоходом бросая кусочек ладана в пригоршню никогда не гаснущего огня — того, что пылает костерком между ладонями изваяния Локи. В задумчивости гляжу на молодое, неуловимо знакомое лицо с бородкой, обрамленное непослушными волосами чуть ниже плеч — каменные пряди выполнены искусно, в полутьме храма они кажутся почти настоящими, только что рыжины не хватает. Бог огня и коварства щурит сверху вниз свои лукавые, чуть раскосые глаза. Уголки тонких губ кажутся чуть приподнятыми, будто изваяние ожило и…
— Злорадствует. Смотри в оба.
Я вздрогнула, услышав за плечом приглушенный полушепот. Со мной поравнялась высокая, изящно тоненькая женщина, затянутая в струящееся одеяние цвета воронова крыла — вроде черное, а отблескивает. Лицо ее скрыто капюшоном и тенями: сразу понятно, что дама не из рядовых прихожан.
— Простите?
— Это способ Локи предупредить о неприятности. Он по-хорошему не умеет.
Отстраненно наблюдаю, как незнакомка склоняется перед изваянием двуликой красавицы Фрейи, а затем, достав кинжал, рассекает ладонь левой руки. В крови — сила; кровью всегда платят за помощь богов. На безымянном пальце у незнакомки кольцо — роза, целиком высеченная из кроваво-красного камня. В полумраке я вижу хорошо, да и безделушка приметная.
Старый Карл тоже заметил кольцо. Проходя мимо этой загадочной дамы, он отвесил низкий поклон. К моему удивлению, она тоже склонила голову.
Пожав плечами, снова перевожу взгляд на злорадную — теперь-то я уверена! — смазливую физиономию Локи. Тоже щурю глаза и достаю складной ножичек-кастет, чтобы отблагодарить зловредного бога.
— Ты, знаешь, тот еще тип, — негромко проговорила я, — но всё же спасибо.
Поглядев, как кровь впитывается в камень — честное слово, будто в песок! — привычно уже навестила алтарь Ёрд; разминулась с загадочной незнакомкой у алтаря Одина.
— Кто это был? — спросила у Карла, когда тот возвращался обратно к себе, в задние помещения хофа. Годи одарил меня внимательным взглядом из-под насупленных седых бровей.
— Герцогиня, конечно же, — неохотно проворчал он, и скрылся за массивной скрипучей дверью из ясеня. Иных в хофе старомодного Карла и быть не могло, кроме как ясеневых.