— Конечно, на ощупь тебе тяжело с ним справляться. Помочь?
— Мы же договорились… я сама… — Лиза притворно надула губки.
— Да-да, помню, — сглатывая слюну, прошептал Геннадий. — Не забыла условие, если ты проиграешь?..
— У вас задача посложнее, — принимаясь за тоненький лифчик, напомнила о своем неисполнимом желании Лиза.
И вот уже две маленькие пуговки грудей разбежались в разные стороны. Геннадий еле сдерживался, чтобы не наброситься, не искусать, не измять свеженькое, словно выпавшая роса, тело.
Теперь на ней оставалось только тоненькое кружевное бикини и его шикарный галстук от Валентино. Продолжая игру, она несколько раз дотрагивалась пальчиками до слабой резиночки, всем своим видом изображая сомнение: снимать ли последнюю часть своего нехитрого туалета?! Принимая правила, он, словно верный пес, ластясь, опустился к ее ногам, провел сухим языком по вздрагивающим бедрам, медленно поднялся к соскам и, уже не в силах справиться с собой, резко сдернул с нее трусики.
Девушка с криком сорвала повязку с глаз:
— Мы так не договаривались… вы… вы обманули меня! — В голосе чувствовались капризно-плаксивые нотки.
«Откуда мне это знакомо?» — с раздражением промелькнуло в голове, и тут же нахлынули воспоминания о левых вылазках от жены. Но уже не в состоянии контролировать себя, он грубо зажал ее в своих объятиях.
— Ой, — пискнула Лиза, выставив вперед кулачки, готовая в любую минуту не то расплакаться, не то устроить истерику, и мужчина почувствовал, что это конец, ему с ней не справиться.
«Завтра же выгоню истеричку на улицу», — зло решил он, и в это время свершилось чудо.
Через раскрытую дверь балкона донесся раскат грома, затем раздался страшный грохот, треск, и Геннадий, к своему великому удивлению, увидел то, во что невозможно было поверить: купол старенькой обсерватории, натужно сделав первый круг, пошел на второй, третий…
— Ну вот, — выдохнул он в теплое, нагое тело девчонки, — я выиграл, она вертится!
Потрясенная девушка перестала сопротивляться и от ужаса прижалась к нему. Ее реакция придала ему такую силу, которой он сам от себя не ожидал. Легко приподняв за бедра, он прижал ее к дверному откосу и мощно вошел в нее. Раскаты грома заглушили пронзительный крик девушки, призывный и чувственный.
— Что это было? — до конца не поверив Геннадию, удивился Павел.
— Мистика, — продолжал интриговать друга бизнесмен.
— Гоголевская чертовщина, — эмоционально воскликнул Павел, от волнения затянувшись сигаретой.
— Когда я поостыл после всего… — Геннадий сделал многозначительный жест, — то первое, что пришло в голову, — девчонка или ведьма, или с кем-то в сговоре, такое сотворить!
— Или просто самодурка, ляпнула черт-те что. Судя по твоему рассказу, она ведь предложила условие: «Если купол завертится, тогда…»
— То-то и оно!
— Но ведь не просто же так привязалась…
— Знаешь, если бы ты ее видел… Она королева. Ну, невозможно про нее сказать самодурка или идиотка! Если ее раскрутить, она пойдет далеко.
Друзья уютно расположились в удобных креслах, Геннадий плеснул в широкие рюмки коньяку и, разогрев свою в ладонях, вдохнул аромат, вспоминая о свидании с Лизой.
— Ладно, не буду тебя интриговать, рассказываю, что произошло на самом деле. Значит, в тот злополучный, то есть, что я говорю, удачный день события развивались следующим образом: после всего, пока она отмокала под душем, я вышел на балкон и услышал пронзительные крики. По двору под проливным дождем метались и кричали люди. Было отчего испугаться! Говорят, что этот купол, он, кстати, называется астрографом, бездействовал энное количество лет. Его охранял какой-то сторож-забулдыга. Но по причине ненастной погоды несколько недель на башню никто не заходил. Рубильник, включающий мотор купола, был замотан половой тряпкой. Напитавшись грязной влагой, тряпка приобрела конечную проводимость и замкнула цепь.
— Сколько же он крутился?
— Ты не поверишь, если я тебе скажу: ровно столько, сколько мы занимались любовью. Потом внезапно остановился. Она до сих пор спрашивает меня, как я это устроил?
— Ты умно отмалчиваешься?
— Многозначительно, — поправил приятеля Геннадий, — но… — в задумчивости продолжил он, — королева оказалась с характером Жанны д'Арк. Теперь она хочет, чтобы я вертелся вокруг нее, как этот купол.
— У тебя опыт, думаю, ты справишься, — обнадежил друга Павел.
— С чем? — неожиданно услышали они голос Натки, заставшей их врасплох.
— С одним очень сложным клиентом, — нашелся Геннадий и, притянув жену к себе, похлопал ее по бедрам.
— Ладно, — снисходительно не поверила Натка и понимающе кивнула.
— О чем могут беседовать два таких красавца-мужчины? — Она нежно приложилась губами к светловолосому затылку мужа. — Ужинали?
— Да-да, угадала, все о них! — Павел готов был прийти с повинной. Но Геннадий его опередил:
— О деньгах…
— Деловые вы мои, вот я сегодня без коньяка, без сигарет, без разговоров, знаете, на какую сумму сделку подписала?
— Подписала… это еще журавль в небе.
— А у тебя что, есть синица в руках? — Натка укоризненно покачала головой.
Последнее время дела в их конторе не очень-то ладились. Геннадий часто уходил или даже уезжал в другие города на длительные переговоры и возвращался ни с чем. Стал поговаривать, что, возможно, он уйдет из бизнеса в политику. Все лежало на плечах у Натальи.
— Синица? Может быть… может быть, — думая о своем, пробурчал Геннадий.
— Тогда давай за нее выпьем, я сегодня что-то устала, — с оптимизмом предложила Наталья и опустилась в кресло рядом с мужчинами.
Павел, встрепенувшись, плеснул ей в рюмку янтарный напиток.
— За кого? — словно очнувшись, Геннадий посмотрел на жену.
— За птичку твою, синичку, — многозначительно проговорила Наталья.
— А стоит ли? Я, знаете, стал суеверен в последнее время.
6
Мягкий пушистый снег лежал на деревьях. Солнце светило, словно в жаркий летний день, и все было бы отлично, если бы не надутые Лизины губки, вычерченные словно кистью на красивом личике.
Прохаживаясь вдоль сугробов по узкой дорожке соснового леса, Лиза аккуратно приподнимала полу мягкой норковой шубки.
— Хочу к людям, что мы как волки здесь живем — в отдельном домике! Мне не от кого прятаться, — тоном взрослой женщины выговаривала она.
— Ты живешь, как королева, в отдельных апартаментах. Все для тебя — сауна, бассейн. Кофе в постель подают, — не желая разборок в такое чудесное утро, увещевал ее Геннадий. — И потом, — он развернул ее к себе, притянув за круглый воротник дорогого одеяния, — разве нам плохо вдвоем, или тебе нужен кто-то еще?
— Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем речь. Я не дикая кошка.
«Очень точное определение», — решил про себя Геннадий, а вслух произнес:
— Ты мой тигренок, который изредка выпускает когти.
— Не отвлекайся от темы. — Лиза сверкнула глазами. — Ты обещал, что подашь на развод еще осенью, а скоро уже весна…
— Детка, ты же знаешь, у меня на носу выборы. Как на тебя посмотрят мои избиратели?
— Молча, — огрызнулась девушка.
— В конце концов, — в его голосе послышались нотки раздражения, — чего тебе не хватает?
— Написать список? — с досадой, что он не хочет ее понять, воскликнула Лиза и, разволновавшись, оступилась ногой в высоком замшевом сапоге.
Соскользнув с дорожки и неуклюже взмахнув руками, она повалилась в сугроб, увлекая за собой Геннадия. Ушанка с растопыренными ушками из тонкой белой кожи соскочила с ее хорошенькой головки, длинные черные волосы рассыпались по голубому свежевыпавшему снегу.
Раздражение на девчонку, которая все больше и больше предъявляла на него свои права, моментально исчезло. Лежа поверх хрупкой капризницы, он ладонями обхватил ее лицо, вдыхая нежный аромат кожи. Тело девушки под толстым свитером дразнило его воображение и возбуждало. Руки сами двигались под теплыми полами шубки, настойчиво пробираясь к заветному месту.