Оказалось, что способность видеть человека насквозь также обременительна. Заглядывая в его внутренний мир, ты словно принимаешь участие в происходящих там процессах, поэтому, при любой возможности невмешательства, сохраняя своё личное пространство, я пытался ею пользоваться. После выписки несколько раз звонил неизвестно где раздобывший номер моего телефона Валерий, навязчиво пытаясь уговорить встретиться и провести время в хорошей компании. Однако, убедившись в тщетности своих усилий, он в конце концов отстал. В некоторые особо унылые и одинокие вечера я уж было подумывал о том, что, возможно, зря отклонил его нехитрое предложение, и общение на обычные житейские темы вкупе с алкоголем могло сейчас хоть немного отвлечь меня от невыносимого психологического давления. Но наступало утро, и новый день разгонял унылые мысли. Используя множество появившегося теперь свободного времени, я взял за правило долго гулять. Находясь в малолюдных местах наедине с природой, душа ощущала значительное облегчение. Денег на моём счету оказалось более чем достаточно, поэтому я мог себе позволить не думать о работе. Со временем вечерние прогулки стали единственной отдушиной в моей одинокой жизни.
И вот однажды случилась эта история. Непредсказуемая череда спонтанно развивающихся событий вновь увлекла меня в водоворот жизненных циклов. Период унылого прозябания подошёл к концу. Наступало время действий и возможностей вернуть свою настоящую жизнь. В один из поздних вечеров я по выработанной уже привычке отправился на прогулку. На улице стояла осень. Погода, не смотря на календарь, сохранялась ещё достаточно тёплой, и набросив на плечи лёгкий свитер, я вышел из дома. Смеркалось. Редкие прохожие, не обращая на меня внимания, спешили по своим делам. Изменив правилам по каким-то причинам, я сел в практически пустой автобус и решил доехать на нём до случайно увиденного накануне парка на окраине города. Лесной массив понравился ещё и тем, что был не тронут "заботливыми" руками городской архитектуры, и поэтому выглядел по-настоящему живым.
Кроме меня, одиноко сидящей впереди девушки и старушки у двери, в салонене не было больше никого. Бабушка вышла на ближайшей остановке, а мы со случайной попутчицей двинулся дальше. Время пролетело быстро, и погружённый в свои мысли, я и не заметил, как автобус очутился на конечной остановке. Направившись к выходу, обратил внимание, что девушка всё ещё находится здесь. Высокая, русоволосая, с распущенными по плечам волосами, она выглядела очень юной.
Интересующий меня парк располагался метрах в ста впереди, а за ним, насколько помнил, имелся район старой застройки с небольшими, давно требующими ремонта зданиями. Возведённые несколько десятилетий назад и не обновляемые до сих пор, они, мягко говоря, не отличались фешенебельным видом. На автомате подумав, что девушка может направляться туда, не спеша побрёл следом. В отличии от меня попутчица двигалась достаточно быстро и расстояние между нами стремительно увеличивалось. Достигнув лесной опушки, девушка скрылась из вида, а я, наслаждаясь единением с природой, попытался расслабиться.
Однако сделать этого мне так и не удалось. Не прошло и пяти минут, как слух уловил едва различимые голоса. Продолжая двигаться в их направлении, через некоторое время я достиг места, где деревья, образуя живописную поляну, расступились. Эта часть парка, выходящая к жилому району, была освещена, и редкие фонари, выхватывая из сумрака силуэты людей, обозначали общую картину. В глубине поляны располагалась одинокая деревянная лавка, на которой стояла почти пустая бутылка водки, окружённая нехитрой снедью, и валялось несколько пачек раскрытых сигарет. В данный момент скамейка была пуста. Хозяева спиртного, бросив импровизированный "столик", находились теперь на тропинке рядом с девушкой, преградив той путь.
Парней было четверо. Молодые, на вид лет двадцати-двадцати пяти, уже хорошо разогретые алкоголем, они изо всех сил стремились разнообразить программу своего унылого досуга. Пробуя пригласить незнакомку к "столу", любители выпить стремились перещеголять друг друга. Из всей компании особо выделялся один. Высокий, худой, с отчётливо различимыми даже в свете тусклых фонарей татуировками на оголённых руках, он вёл себя как главный в этой команде, уверенно распределяя роли.