Сын Прыгуна посмотрел в лицо Анитры и увидел ее остеклевшие глаза. Лицо жрицы вытянулось и приобрело зелено-синий оттенок с белыми пятнами у губ. Людомар подхватил Анитру, позволил Лоове выползти из-под нее и осторожно положил на камни.
Тело Анитры оказалось застывшим. Ее руки и ноги не гнулись. Она выгнулась так, словно бы ее огрели розгами по пояснице.
– Что с ней, папа? – подползла к ним Лоова и в ужасе заглянула в лицо жрицы. – Анитра! – позвала она. Жрица смотрела прямо перед собой невидящим взглядом.
– Мы должны согреть ее, – сказал людомар. Он быстро огляделся и увидел выше себя в двухстах локтях небольшую нишу, где вполне могли укрыться две девушки.
Взгромоздив на себя окаменевшее тело, Сын Прыгуна стал подниматься вверх. Вдруг, он почувствовал, как ветер сменил свое направление и подул прямо ему в спину. Ветер был теплым и принес с собой запах смрада.
Охотник почти побежал, выбиваясь из сил.
– Скорее, Лоова, – закричал он изо всех сил. – Я слышал последнее дыхание Владии!
Девушка что-то промычала, карабкаясь за ним.
Едва они достигли ниши, как буран несколькими продолжительными волнами сошел с вершины горы. Его рев разбился внизу о Великолесье и затих, затерявшись среди древесных великанов.
– Брур идет к Холведу и Зверобог встречает его у кромки Великих вод, – проговорил людомар. Он уложил Лоову у стены ниши, заложил ее Анитрой и закрыл их обоих своим телом. Плащ, стянутый с Анитры, охотник поднял рукой и ногой так, чтобы он стал дополнительной преградой холоду.
– С ней мы не дойдем, отец, – сказала Лоова. Ее зубы стучали от холода. – Ее надо… оставить. Потом мы вернемся за ней.
– Нет, она умрет здесь.
– С ней умрем мы.
– Зверобог охранит нас.
Со стороны Лоовы послышалось недовольное бормотание.
Постепенно в нише становилось теплее. Со свода ее даже стала капать вода. Людомар вслушивался в дыхание дочери, редкое дыхание Анитры и во все то, что происходило снаружи.
– Я хочу спать. Можно спать?
– Да.
– Ты разбудишь меня…
– Тихо…
– … когда я…
– Тсс…
Лоова встрепенулась: – Что?
– Молчи. – Людомар вслушивался в почти неразличимый скрип снежного покрова. Его словно бы скребли двумя ножами. Раздалась трель. Ей ответила другая. Охотник отшатнулся. В его нос ударило запахом падали.
– Папа…
– Замолчи!..
Лоова умолка еще и потому, что ясно различила гортанный рык, который раздался прямо над их головами. Нечто тяжелое оперлось на козырек ниши; настолько тяжелое, что под его весом своды ниши захрустели и по стенкам побежали песчаные ручейки.
Внезапно, Анитра захрипела. Хрип становился все громче. Лоова набросилась на девушку со сдавленными проклятьями и изо всех сил зажала ей рот руками. Тело Анитры вздрогнуло, и она начала изгибаться, то вперед, то назад. Ее бил припадок, который старалась умерить Лоова. Людомар, что было сил, упирался свободной от плаща ногой и головой в бока ниши, чтобы судороги Анитры не вытолкнули его вон.
За растянутым плащом он явственно различал рыки и тяжелое дыхание нескольких животных, звяканье сбруи и гортанные звуки голосов магов. Вокруг них, казалось, повсюду, скребли ножами по камням.
Анитра постепенно успокоилась.
Людомар осторожно посмотрел в щель между плащом и стенкой ниши. Он увидел снежинки, которые намело на плащ. Слегка подышав на них, охотник смог увидеть, что происходило вовне.
В пяти или шести локтях от того места, где укрылся людомар и девушки стояло несколько массивных ног, похожих на конские, но копыта их были расщеплены на множество острых когтей. Когти лишь на вид были недвижимы. Зоркий глаз людомара заметил, как каждый из них двигается и извивается, подобно змее ощупывает землю под собой и вокруг себя.
Вокруг этих лап шныряли туда и сюда небольшие животные, передвигавшиеся на четырех лапах-клешнях. Они-то и цокали, словно ножами по камням. Их было великое множество.
Он отпрянул от щели, когда мимо нее промелькнуло тельце сиппиля. От него пошел тошнотворный запах серы и каких-то испражнений.
Одно из чудовищ, на которых восседали доувены, приблизилось к нише, схватило челюстями камень и раздавило его. Смачно пожрав булыжник, оно схаркнуло на землю мох и зарычало. Опустив морду вниз, желорг стал подбирать другой камень, но сдвинул его так, что он подъехал под плащ. Он все же ухватил его и стал тянуть на себя, оставляя под плащом внушительных размеров прореху.
Людомар извернулся, схватил зубами один из краев плаща, высвободил руку и осторожно, опираясь всем телом на голову, прикрыл отверстие.
Булыга хрустнула на клыках у чудовища.