– А-а-а! – уже совсем тихо прокричала-просипела девушка, когда прямо перед ней в землю воткнулась стрела. Кровь гулко стучала в голове бегущей, потому она не слышала ни то, как стрела подлетела, ни, тем более, откуда она была выпущена.
Тихо вскрикнув, как будто ударившись о стену, девушка упала навзничь, но продолжала вытягивать к небесам руку с тряпицей. Она зажмурилась, и начала неистово молиться всем богам, пока ее шепот не был прерван вопросом:
– Кто ты?
Она открыла глаза и с ужасом увидела великана, который возвышался над ней, упираясь макушкой в сами небеса.
– Я… я… – Она задохнулась от страха.
Великан оглянулся по сторонам и опустился на землю рядом с ней.
Она разглядела его грубую зеленовато-синюю кожу, правильные овальные черты лица, маленькие ушки и довольно большие глаза. В нем не было ничего особо страшного, и все же она боялась. Ведь перед ней был живой людомар. Впервые в жизни она так близко подходила к смерти. Ей, всю жизнь прожившей в городке и выходивший за его пределы лишь дважды, да и то в толпе холкунов, ей бежать одной к Чернолесью было очень опасно. Но дядя настоял на своем. Он не попросил, но приказал ей. Он был ей вместо отца, и она даже помыслить не могла, чтобы его ослушаться.
И вот она здесь, а он возвышается над ней, подобно скалистому утесу, нависнув всей своей громадой над ее маленьким тельцем.
– Тикки, – выдавила она из себя.
Он кивнул ей.
– Я прождал его две луны. Он не пришел. Что с ним?
Но она больше не могла сдерживаться и залилась слезами.
Охотник взял ее за шиворот, поставил на ноги и слегка встряхнул.
– Ну же, говори!
Мир закружился перед глазами девушки, ноги ее подкосились и она повисла в его руке, а после неспешно осела на землю.
Сын Прыгуна еще раз ее встряхнул, но тело девушки безвольно колыхнулось. Она потеряла сознание. Охотник взвалил ее себе на плечо и неспешной походкой пошел к лесу.
Жил он достаточно далеко от границы с равнинами, но достаточно близко, чтобы вернувшись с донад расслышать странные крики. После он ощутил едва уловимый знакомый запах. Он быстро узнал его – это был запах Тикки.
Ту большую луну, которую Сын Прыгуна провел под сенью Чернолесья, он потратил не зря. Перво-наперво, он стал искать свой донад и нашел его в плачевном состоянии. Это обстоятельство сподвигло его уйти еще дальше вглубь леса и начать строительство донада.
Большой мек он нашел без труда, но без помощников-тааколов строительство продвигалось очень медленно. К моменту, когда он вернулся в холкункой через плечо, ему едва удалось устроить хорошую площадку, на которой можно будет поставить донад.
Однако людомар не унывал. Всякий раз, как на него находило отчаяние, он вспоминал, что и сколько ему пришлось вынести.
Потерю людомары, иисепа, тааколов и других своих всегдашних спутников людомар старался не обдумывать, иначе сошел бы с ума. Он с головой погрузился в привычные когда-то заботы.
Омкан-хууты очень сильно повлияли на фауну Чернолесья. В нем уже не было того многообразия, какое людомар помнил в прошлом. Но и он вернулся в Чернолесье не прежним. Его вооружение, его умения и приобретенный опыт вмиг обесценили все достижения омкан-хуутов. На вкус они оказались весьма сносные, и, так как их расплодилось очень много, то охотнику не составляло труда находить их и уничтожать.
Взобравшись в донад, он уложил девушку на кучу шкур омкан-хуутов и продолжил обустройство.
Она пришла в себя, когда уже стемнело.
– Боги… боги… – запищала девушка, когда поняла, что находится в Чернолесье.
– Откуда у тебя вещь Тикки? – спросили ее из темноты.
Ноздри девушки щекотали соблазняющие запахи жаркого. Недалеко что-то жарилось. Когда людомар приподнял небольшой железный щиток, лицо его осветилось фиолетовым свечением.
– Рочиропс! – выдохнула девушка, уставившись на кристалл.
– Да, это он. Что тебе нужно от меня? Отвечай.
– Мне… ты меня не убьешь? Нет? Меня прислал мой дядюшка. Они схватили Тикки и будут его казнить.
– За что? Кто, они?
– Я не знаю. Они так хотят.
– Когда?
– Сказано, что как довезут все полена.
– Когда?
– Послезавтра.
Людомар кивнул: – Есть хочешь?
***
Обустройство донада занимало много времени и отминало много сил, но людомар занимался этим делом с тем ощущением, которое появляется только, когда делаешь любимое дело. Предстояло сделать немало.
Память сохранила для него услышанное двадцать восемь лет назад так четко, словно бы слова Светлого прозвучали всего несколько дней назад.