Она улыбнулась, увидев его.
– Не бойся, старуха. – Она потянулась. – Это холкун. Он мой. – Ирима посмотрела на него оценивающим взглядом, словно бы он был зверем редкой породы, обладание которым считалось почетным. – Ты пришел. У меня… нас все хорошо.
– Я принес еды, и… они просили передать им тебя…
Холкунка нахмурилась и по-хозяйски осмотрелась.
– Нет, – сказала она по-будничному просто. – Кем бы они ни были, я не пойду к ним.
– Идет Холвед.
– Кто это?
– Бог льда и снега.
– Равнинные боги уберегут меня.
– Глаз Владыки не заглянет к тебе еще долгое время.
– За мной… нами приглядят другие боги. Они прислали мне их.
Сын Прыгуна стоял, переминаясь с ноги на ногу. Это была слишком сложная для него ситуация. Людомары никогда не были коллективными жителями и правила общения и совместного общежития давались им с трудом. Что делать, он не знал.
– Ждет там…
– Кто? – она нахмурилась. – Кого ты привел мне?
– Он не знает… я оставил… там… ты не хочешь быть… с такими как ты?
– Нет, – холкунка удивленно вскинула брови. – Если бы я хотела, то осталась бы в Куупларге. Он не шел за тобой?
Сын Прыгуна отрицательно покачал головой.
– Он уйдет обратно, – предупредил охотник, – никогда не придет сюда. Они боятся этих мест. Они сказали. Там, где звериная тропа сворачивает к водопою, там будешь находить еду от них… я знал, что не пойдешь…
– Не для того из ларга сбежала я, чтобы в ларг вернуться. Воздух свободы уже заразил меня. Я буду здесь. – Она помолчала. – Ты не спросил меня, кто со мной. – Ирима подошла к нему и прильнула. – Тебе не интересно?
– Кто с тобой?
– Со мной старуха и двое детей. Они пасмасы, кроме девочки. Она холкунка. – Ирима замолчала, ожидая реакции.
Сын Прыгуна молчал.
– Их прогнали из Эсдоларга. Ее сын, старухи этой, был убит, а больше их некому кормить. Их выгнали из дома. Они пошли в Синие Равнины. Это в такой-то холод?! Я их встретила, когда вышла… – Она осеклась.
Людомар нахмурился. Он наказывал ей не выходить.
– Я ухожу надолго. Как ты будешь есть? – спросил он.
Она подняла брови, что означало, не знаю, но не пропаду.
– Ты смела, – сказал людомар, и Ирима горделиво вскинула голову, посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
– Кто пришел ба… – из темноты донесся детский голос.
– Тшш… – зашипела старуха.
Раздался испуганный возглас ребенка и тихое хныканье.
– Тише… тише, – зашепелявила старуха. – Послышалось пение колыбельной и слова молитвы.
– Не бойтесь его, дети. А ты не пугай их, – обратилась к своим новым подопечным Ирима. – Ты выглядишь как те… – Она расставила руки и оскалилась. – Не беспокойся обо мне. Твой бог наставил тебя на тропу. Ты должен идти по ней. Я буду ждать тебя. И молиться. Мы будем… возвращайся… – Холкунка снова прильнула к нему.
Людомар снял со спины большой кусок мороженого мяса и положил у ее ног, неуклюже обнял ее в ответ на ее объятия, и, несколько суетясь, вышел вон.
В лицо ему тут же ударил сильный ветер. Начиналась поземка. Дышалось легко. С высоты своего положения, людомар мог оглядеть большое пространство. Он смотрел смело. Снежная круговерть его не страшила. Вдохнув полной грудью, он сделал первый шаг вниз и быстро спустился.
– Возьми меня, Урт, – взмолился второй пасмас. Только сейчас людомар разглядел, что он молод.
– Нет. Путь далек и труден, ты не дойдешь.
– Я выдержу.
– Не возьму.
– Ты мне говорил такое же, когда впервые выходили в Великие воды. Ты говорил, не смогу я. А я смог. Ты знаешь. Почему не возьмешь?
– Потому что это Холвед. Когда же мы достигнем перевала, Холвед встретится с Бруром. Будет веселье. Ты хочешь, чтобы твоими костями они размешивали свое пойло?
– Я не отдам им свои кости. Возьми.
– Не иди за нами. Я приказываю тебе идти прочь. – Урт развернулся и пошел вперед. Сын Прыгуна последовал за ним. Молодой пасмас скрылся за деревьями.
Людомар впервые видел такого пасмаса. Он двигался не хуже дремса. Каждое движение его рук и ног было правильным и осторожным. Он почти не шумел.
Весь день до глубокой ночи они шли молча. Урт изредка сверялся с одному ему известными метками на деревьях, и кивал охотнику, следуем дальше.
Когда они улеглись на привал, Урт впервые заговорил. Его слова были отрывисты и очень тихи.
– Держи меч наготове, – прошептал он, – мы пришли в земли грирников.
Людомар кивнул, вытащил из-за голенищ мечи и вложил их в рукава своего мехового балахона.
– У грирников не было здесь земель, – сказал он и вопросительно посмотрел на Урт.