Оправившись от удара, существо склизким языком провело по месту сломанного клыка. Оно противно, словно захлёбываясь водой, захохотало, клацая зубами, от которых летели искры. Чудовище наступило на ноги Таиши, хруст костей смешался с хрустом снега. Великан был готов откусить себе язык, лишь бы не показать своей слабости перед монстром. Грозный горный великан не мог закричать перед угрозой жизни.
— Другой громила верещал, лишь завидев медведей, — утробным голосом рычало существо.
— Нгай великан! Перед зверем бы не испугался! Великана смерть не пугает! — закричал Таиши, не в силах молчать на такие слова.
Каким бы он не считал Гуана, но точно знал, что тот ни за что не стал бы бояться. Нгай хорошо контролировал свои эмоции, умел их отключать, а страха тем более не видел. Как бы себя не повёл Нгай в ситуации стресса, это точно не был бы крик. По природе у смертных было только три реакции на опасность: бей, замри, беги. И любой великан бы бил, а потом бежал.
Таиши повёлся на провокацию, его внимание притупилось. Чудовище уже сжимало язык на широкой шее великана. Тот и без «удавки» начал с трудом дышать, чувствуя взрыв в груди. От огромного давления сердца кровоток порвал лёгочный мешок, в дыхательные пути поступала кровь. Он улыбался. Ему только и оставалась, что улыбаться перед смертью. Это было прекрасное чувство тишины.
Органы чувств больше не были в состоянии определять тяжесть состояния тела. Последнее, что увидел Таиши перед потерей сознания, было женской фигурой. Высокая девушка с седыми волосами. Узеджи Уши, которая пришла на спасение великана. Её считали сильнейшим воином среди женщин монастыря. Рядом с ней были ещё фигуры, но их Дингсаин уже не мог определить.
Всё, что Таиши знал об Узеджи, так это её красота. Бледная кожа, длинная худая шея, стройное тело, тонкие веки и тёмные вены по всему телу. Её стиль боя напоминал то, как змея очаровывала и пожирала свою жертву. В сочетании с тем, что Узеджи сочетала в себе стихии Воздуха и Воды, которые переросли в холод и морозы, она представляла собой серьёзную угрозу оппоненту. В её навыках никто не сомневался, иначе бы она не пользовалась большим доверием, чем Пиче.
Таиши много раз пытался вызвать Узеджи на поединок. Во внешнем мире врагу плевать, кто ты, цель оставалась только победить. Хоть девушек-воинов было меньше, они должны побеждать любого парня, по силе не уступать никому. Великан сумел ощутить на себе мощь Узеджи в единственном поединке, который пришлось остановить по приказу Ран Бо. Тогда Дингсаин понял, что стихия Снега сильно помогает Узеджи в том, чтобы одерживать вверх над противником.
Ощущение боя и крови исчезло. Вместо холодной колкости появился нежный шёлк, и чья-то ладонь держалась за руку великана. Веки были тяжёлыми, но Таиши уже не спал. Кожу стягивали перевязки. Рядом с ним был кто-то хрупкий по телосложению. Запах лазарета — это нечто особенное. Горелые бинты крови, спирт, влага и благовонья. Шаркающие шаги лекарей заставили Таиши открыть глаза.
Он находился в закрытой комнате с гобеленами на стенах. На каждом из семи полотен был изображён дракон, все они были творцами миров. Именно они сделали всех живых существ и нарекли четырёх смертных Богами. Таиши сел, с него скатилось одеяло. Рядом, ниже уровня подушки, лежала девочка с седыми волосами. Её лица не было видно из-за растрёпанных прядей, только губы и подбородок, шрам с которых уходил к груди. Она напоминала совёнка, который упал из гнезда.
Таиши затаил дыхание, вспомнив монстра в лесу. Он хотел встать с койки и покинуть лазарет, но крохотная по сравнению с его ладонью ручка не отпускала. Великан остался сидеть, второй рукой закрыв себе глаза. Стыдно смотреть на того, кто спас его жизнь просто сном рядом. Сон рядом с невинной девушкой мог исцелить от сильнейших ран и болезней. Неудобства были для девы, ведь после такого ей было сложно восстановиться самой, и обряд требовал её обнажения. По этой причине Таиши зажмурился и сидел неподвижно, чтобы не оскорбить дитя своим взглядом.
Двери комнаты тихо скрипнули, вошёл настоятель в сопровождении Узеджи и Пиче с отвёрнутой головой. Шао прикоснулся к плечу Таиши и посмотрел тому в глаза. По выражению лиц пришедших, Дингсаин понимал, что в храм пришли недобрые новости. Мужчины вышли в другую залу, а Уши осталась со спящей девочкой. Тенгфей молчал, что не нравилось великану. Когда их точно никто не слышал, говорить начал Пиче.
— На тебя напал демон. Таких тварей не было раньше в наших землях. Это пугает. Ты пролежал без сознания три дня. Всё это время девочка находилась с тобой. Только благодаря ей ты сейчас можешь стоять, — речь Боо звучала с тем смыслом, что Таиши теперь должен был отдать свою жизнь за ребёнка.