***
Уютный домик в тихом местечке не центра, но и не глухой окраины Столицы, вполне устроил новых жильцов. Даже охрана была из целых пяти воинов и небольшая карета для выездов. «И это всё, на что расщедрился Монарх?» - возникал первый вопрос. Но второй голос тут же вопрошал: «А с чего вообще ярлу с его девчонкой что-то привалило, да в самой Столице?» На самом деле этот уютный во всех отношениях домик был не одинок. Вокруг него располагались такие же домики, находящиеся во владении правящей династии, да и жильцы там были необычные, все состоящие на службе и при чинах. Так что даже выезд в город не проходил в гордом одиночестве, но и доказать наличие компании было проблематично. Внешне всё выглядело так, как будто ярл Холмогории решил, наконец, озаботиться приобретением недвижимости в Столице. Зачем? Что значит зачем? Старшая дочь вышла замуж за капитана, торговля специями набирала обороты, беспокоить друзей каждый раз неприлично, надо иметь своё жильё. Так что первым делом Лавранс с дочерью навестили продавцов специями, с которыми были заключены договора на поставки, предупредили о задержке рейса, но успокоили торговцев, уверив их, что заказ будет выполнен. Ингрид была рада окунуться в знакомую ей уже атмосферу торговли, изучала ассортимент товара на прилавках и цены на него, вела записи увиденного и делала выводы насчет новых закупок. Отец с тревогой наблюдал за дочерью. Даже опасность нового похищения отошла как-то на второй план, точнее ОН временно переложил заботу об охране на плечи Монарха, а сам с тревогой ждал новостей из дома. Их, этих новостей, не было уже больше двух недель, возвращение шхуны ждали со дня на день… ну это по подсчётам Лавранса, ведь он уехал из дома Ойвинда два месяца назад. Сначала вести приходили раз в две недели, он сообщал о результатах своих поисков, но потом вести стали запаздывать на несколько дней, а сейчас наступила тишина. Второй месяц Осени приближался к середине, и тревога в Душе ярла нарастала всё быстрее, но надо было держать себя в руках ради дочери. Ингрид молчала, уходила от разговоров о муже и ребёнке, но отца ведь не обманешь, ОН понимал, что Видящая знает больше, чем остальные, но раз в состоянии заниматься посторонними делами, значит ещё не всё потеряно.
-Отец, я понимаю твои переживания, - решилась однажды Ингрид, - новости будут плохими, но они ложные, я знаю. Когда тебе их сообщат, отправь домой моё мнение: пусть домашние молятся Богам, всё разрешится в своё время. И ещё, пусть не думают, что я черствая, что мне нет дела до мужа и ребёнка! Я очень их люблю, но пока не решится проблема моих похитителей, у нас не будет спокойной жизни.
-Девочка моя, я не переживу ещё одного твоего похищения. Я даже не знаю, что мне тогда делать!
-Ничего не надо делать, просто ждать. Ну, поизображайте мои поиски, но близко к сердцу не берите. Мне не причинят вреда, зато я многое узнаю. Поезжай домой, навести и успокой матушек. Возвращайся, когда сойдёт снег, и Грегера с собой захвати.
...Дни замелькали один за другим. Старший сын Конунга сдержал обещание, каждое утро появлялся на пороге их дома, сопровождал в поездках, беря львиную долю расходов на себя… то есть казну Монарха. Возражения не принимались, Рангвальду нравилось изображать галантного кавалера Ингрид, особенно, если Лавранс уходил по своим делам. Молодые люди сдружились ещё за время своего вынужденного путешествия, так что менять ничего в обращении друг к другу не стали. Только вот Ингрид действительно относилась к Вальду, как к другу, а ОН всё больше задавался мыслью, почему судьба раньше не свела его с этой необычной девушкой. Странная штука жизнь, там, в родных Зелёных Холмах, молодые парни не выделяли ЕЁ среди других девушек, их привлекали более рослые, фигуристые и крепкие избранницы, будущие матери их детей, хозяйки больших и не очень подворий. Ингрид отличалась не только внешне. Она не боялась быть одиночкой, да и дружна серьёзно была только с сестрой. Отправляясь в поездки с отцом, она в основном общалась с ним и другими мужчинами, а те хоть и понимали, что она дочь ярла, но воспринимали её как своего парня, как ровню им. Потому и на шхуне у девушки не возникало проблем в общении с матросами, кроме гальюна. Лавранс учил свою старшую дочь всему, что знал и умел сам, чему должен был бы научить своего сына. Женственность у Ингрид никуда не делась, потому Ивар и обратил на неё внимание там, на поляне, а разглядев, уже не смог уйти, признав в ней ту, которую так долго ждал. Только вот завоевать свою единственную оказалось не просто, даже пять поединков не помогли, потому что для неё сила не была единственным достойным качеством жениха. И вот теперь ещё один экземпляр выпирающей мужественности пытался протоптать тропинку к её сердцу. Непонятно на что рассчитывал Рангвальд, но эта мелкая по сравнению с другими девушка, словно магнитом притягивала взгляд. Хотелось смотреть на неё, спорить с ней, отстаивая своё мнение, смеяться над незатейливыми шутками, и просто быть самим собой. Да ведь и она не строила и не закатывала глазки, не заливалась смущенным румянцем, а отвечала встречной колкостью или каверзным вопросом. Это заставляло быть всегда на чеку, но не раздражало, а ещё сильнее притягивало, возбуждало интерес.