…Пора было возвращаться в дом к привычным уже хлопотам. Про этот небольшой домик, затерянный в лесистой части острова, жители Флориша знали, но Знахарку свою чужакам не выдавали, они уплывут, а им здесь жить. Такую Знахарку ещё поискать надо.
-Ты проснулся, это хорошо. Не торопись вставать, тебе нельзя делать резкие движения. Ещё не время.
-Хельга, я воин, у меня разные раны были, и эту переживу, - мужчина не торопясь стал подниматься со своего ложа. Даже простые действия давались ему с трудом, мучила слабость, которая накатывала в самые неподходящие моменты. Зависимость от женщины его раздражала, он привык сам справляться с трудностями.
-Успокойся, я всего лишь Знахарка, это моя работа – выхаживать больных и раненых. Ты один из них, я многих поставила на ноги. И тебе помогу, дай время, - успокаивающий, ласкающий слух женский голос словно окутывал мужчину, снимая напряжение в душе и теле.
-Знаю, ты спасла мне жизнь. Я твой должник, но чем смогу отблагодарить тебя?
-Разве есть цена спасённой жизни? – Женщина заливисто, но негромко рассмеялась, и от этого смеха у него вдруг защемило в груди, чем-то знакомым повеяло. - Богов благодари, что наши пути пересекли. И давай уже завтракать. За топор потом не хватайся, рана разойдется, вот хворост можешь пособирать…недалеко от дома. Если упадёшь, я тебя не дотащу такого медведя.
Мужчина чувствовал себя неуютно, но не мог понять почему. Рядом с Хельгой ему было спокойно, он переставал нервничать, мысли шли стройными рядами, не раздражали. Без неё он начинал метаться, словно что-то искал и никак не находил, ну не давалось это что-то ему в руки, а потому раздражало и тогда всё валилось из рук. Но ему даже стало нравиться состояние раздражения, потому что мысли хоть и метались хаотично, но явно находились в поиске, а поискать было что. Кто ОН, откуда и как здесь оказался? Как, наконец, его имя? Он прекрасно помнил всё, что умел, чему научился за годы своей жизни, помнил даже, что был моряком… именно моряком, а не рыбаком, хотя и рыбу ловить умел. Сейчас ОН слаб, но вот чуть поправится и сможет рыбы наловить, зверя в силки поймать. Стыдно сидеть на шее у женщины.
-Опять куда-то в мыслях улетел, почему не можешь просто радоваться новому дню, голубому небу, белым облакам и ласковым лучам солнышка. Осень быстро закончится, а там и Зима придёт, да загостится. Больших снегов у нас не бывает, но похолодает чувствительно. Надо подумать, как тебя утеплить. – Хельга задумчиво и как-то грустно смотрела на своего гостя.
«Что же ты такой неподдающийся? Разве плохо тебе у меня, зачем куда-то рвёшься? Если бы не я, ты уже давно ушел бы за Грань. Боги дали шанс… нам обоим. Почему не хочешь принять это с благодарностью? Чем я тебе не нравлюсь, что во мне не так? Имя твоё я знаю, а тебе его вспоминать не надо. И вообще ничего вспоминать не надо, мой ты теперь! Мне видение было, знала я, что ты появишься в моей жизни. А та девчонка тебе совсем не пара, не доросла еще до такого мужчины, как ты. Но разозлилась ведь, когда меня увидела, так и сверкнула своими зелёными глазищами. Ох, Она же меня действительно увидела?! Только не это! Нет, нет и нет! Не отдам, ОН мой и мы ещё поборемся.»
-Хельга, как можно радоваться жизни, если я даже не знаю, кто Я?
-Ты, человек, которому Боги дали второй шанс. Тебя принесли ко мне без всякой надежды на выздоровление. Да её и не могло быть, этой надежды. Кинжал был отравлен и задел лёгкое. Не знаю, кто и за что определил тебе такую судьбу. Но я день и ночь молила Богов не отнимать тебя… - Хельга вдруг замолчала и выскочила из дома, еле сдерживая слёзы.
«Боги, да ведь эта женщина испытывает ко мне чувства. Я долго метался в бреду, сознание то возвращалось, то снова пропадало. И я помню эту Грань, хотелось уже пройти туда… там, рядом с ней, было так хорошо, легко, спокойно, но мне не дали. Помню женскую фигурку, такую маленькую, совсем еще девчонка, но раскинула руки и не пускала, не давала пройти. Она ругала меня и так сверкала своими глазищами… зелёными. Как же она меня называла? Не помню, помешал другой голос, он звал меня сзади и тоже молил не уходить. А потом меня словно толкнули, и я пришел в себя. Только память не вернулась.»