От тревожных размышлений девушку отвлёк матрос, который поднялся к марсу, чтобы помочь ей спуститься на палубу. Она сделала несколько глубоких вдохов и последовала за сопровождающим. Штурман сообщил ей о желании капитана познакомиться с новым членом экипажа. Ну что ж, рано или поздно это должно было случиться. Ингрид постучала в дверь каюты и вошла, услышав разрешение. Она уже навесила на лицо невозмутимое выражение, чуть откашлялась, чтобы сделать погрубее голос, и приготовилась отвечать на вопросы, когда мужчина повернулся и их взгляды встретились. Её глаза широко распахнулись от удивления, спина и ладони упёрлись в закрытую дверь, а девушка судорожно сглотнула, складывая воедино кусочки мозаики.
Норфинция. Дом ярла Зелёных Холмов.
Ярл Холмогории несколько дней приходил в себя после побега старшей дочери. Нельзя сказать, что Он был рад тому, что сделал сын ярла Белых Скал, но по всему выходило, что их приезд был угоден Богам. Теперь оставалось только ждать, чем всё завершится. Оба отца, тяжело вздохнув, скрестили взгляды, но потом нашли в себе мужество пожать друг другу руки на прощание.
-Я ничего тебе не обещаю, Ойвинд, так и знай, моё мнение не изменилось. Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива. На твоей территории это невозможно, и ты знаешь почему.
-Я не буду торопиться с выводами, Лавранс. Знай только, мой сын не причинит вреда твоей дочери и не сделает ничего против её воли.
Томительное ожидание растянулось почти на две недели, а первые новости принесли в дом ярла Зелёных Холмов люди Конунга. Это был один из патрулей. Тревога Лавранса усилилась, когда Он узнал, что произошло в Столице во время турнира. Чтобы избежать ненужного брака, его девочка применила свой второй дар, да впервые на человеке, да ещё на жреце. И самое страшное, что это не прошло мимо внимания монарха. Теперь тот землю будет рыть, чтобы найти Ингрид, а это пострашнее брака с сыном ярла Белых Скал. Такого выбора никому не пожелаешь. Люди патруля задержались в доме ярла ещё на несколько дней, взяли с него письменное обязательство при возвращении дочери, доставить её в Столицу, и покинули, наконец, поселение. Лавранс понимал, что совсем без внимания его не оставят, но не хотелось верить, что среди своих людей может оказаться предатель. Сидеть безвылазно в доме ярл не собирался, но далеко и надолго не уезжал. Тихий свист привлёк его внимание под кроной леса, когда Он возвращался домой. Спешившись, Лавранс, не поворачиваясь в сторону свиста, начал проверять одну из подков коня, успокаивающе разговаривая с животным. Ему под ноги скатился небольшой камешек, завёрнутый в тряпицу. Отпустив ногу коня и похлопав того по крупу, ловко стянул с камня тряпицу, в которой оказался свёрнутый листок бумаги, затем вскочил в седло и быстро догнал своих спутников.
-Лавранс, что-то с конём?
-Камешек попал неудачно, я вытащил. Всё нормально, скажу конюху, чтоб проверил остальные копыта, -чего стоило ему остаться невозмутимым, спокойно доехать до поселения, отдать необходимые распоряжения и, наконец, войти в дом, чтобы уединиться в своём кабинете. Кое-как уняв сердцебиение, Лавранс развернул тряпицу. В ней оказалось две записки. Та, что была от ярла Белых Скал, гласила следующее: «Лавранс, я знаю, что ты под наблюдением патрулей Конунга. Они были и у меня. Ищут твою дочь, и это тебя беспокоит в первую очередь. Не знаю, успокоит ли то, что я скажу, но они не найдут Ингрид, потому что её уже нет в Норфинции. Из письма моего сына ты узнаешь подробности, но знай, я ручаюсь за своего сына и по-прежнему смею заверять тебя в том, что Он не причинит вреда девушке, не сделает ничего против её воли и вернёт её домой, когда всё успокоится. На мою помощь можешь всегда рассчитывать. Ойвинд, ярл Белых Скал.»
Вторая записка оказалась небольшим письмом от сына ярла, из которого Лавранс узнал о событиях в Столице и судьбе своей дочери. Ивар без хвастовства, кратко и сухо рассказал о пяти поединках, побеге девушки и его скрытном сопровождении её до порта. Парень охранял её от непредвиденных обстоятельств, маршрут выбирала Она сама, и решение попасть на корабль тоже было её. Это вызвало чувство уважения к сыну ярла, благодарности за то, что помог ускользнуть его дочери фактически из-под носа патруля, и немного уменьшило тревогу в душе. «Ну что ж, изменить, к сожалению, мы ничего не сможем. Остаётся только молиться всем Богам, чтобы с моей малышкой ничего не случилось в этом вынужденном путешествии. А ещё придётся делать вид, что я по-прежнему ничего не знаю о судьбе дочери. Так я и не знаю, как там моя малышка среди целой толпы матросов. Переоделась и изображает мальчика-подростка. Неплохо, но как долго удастся скрывать свою суть? Глупышка, да всё у тебя выросло, что надо, и кому надо это заметит, дай Боги, чтобы попозже! Надеюсь на порядочность сына Ойвинда, на то, что сможет защитить, капитан всё-таки.»