Тропа, прорубленная парнем в процессе сбора трав, вывела их на берег, только радоваться было нечему, света не прибавилось. Везде господствовала ночь. Они бросились было бежать по берегу в обратном направлении, но тут их поджидала очередная неожиданность: начавшийся прилив скрыл узкую полосу прибоя. Каменистая гряда, уходящая в сторону, вселила надежду на возможность обойти затопленный участок, и они устремились по ней вперёд… а вот назад по ней уже не суждено было вернуться. Собирая свои травы, Ингрид думала только о них, а её напарника заботила в первую очередь безопасность, потому рельеф самого берега остался вне должного внимания. Шли они так, шли, и часа за четыре удалились на приличное расстояние от бухты. То, что всё это время был отлив, тоже в сознании не отложилось. Но там, где есть отливы, будут и приливы. И сейчас этот самый прилив сказал им своё громкое: «Привет! Далеко собрались?» Каменистая гряда медленно, но уверенно уходила под воду.
-Может, пока не поздно и не глубоко, вернёмся к кромке леса? – почему-то неуверенно прошептала Ингрид.
-Тебе плохо слышен начавшийся концерт? Хочешь принять в нём участие? – Эйвинд потянул девушку за руку дальше по каменистой гряде. Дикий визг, донёсшийся из леса, заставил вздрогнуть их обоих и ускорить движение.
-Подожди, - вдруг остановилась Ингрид и прислушалась, - крик такой, словно человеку что-то угрожает! Мы не можем не помочь, или мы не люди, - она вдруг всхлипнула и сильнее вцепилась в парня, - да что ж за темнота такая непроглядная!
-Какому человеку? Тут человеки только мы, а там идут разборки местного значения… ужин у кого-то наступил! Давай уже взбираться по этой гряде повыше, по воде ведь идём, разве не чувствуешь, - но и подъём скоро закончился, - что ж такая гряда-то невысокая, зато верхушка плоская, посидеть можно… кому-то одному… и я даже знаю кому.
Однако и сидеть долго не пришлось. Одно радовало, вода больше не поднималась, но тот скальный пятачок позволял остаться над уровнем воды только кому-то одному, а второй стоял рядом почти по грудь в воде. Понятно, что почётное место памятника досталось Ингрид с её травами… зря, что ли, собирали? Эйвинд был дополнительным элементом этой композиции, который постоянно менял дислокацию. А вы постойте спокойно в воде час… другой… Сначала вся композиция реагировала на буйство разыгравшегося у кромки леса спектакля. Видеть его они не могли, пощупать, слава Богам, тоже, оставался слух! И вот ему досталось по полной программе: визги, рык, хлопанье крыльев и какой-то несусветный хохот (там кому-то ещё и весело было?)
-Знаешь, братишка, - всхлипнула девушка, - мудрый у нас штурман, я его теперь всегда слушать буду. Сказал нельзя, значит нельзя! Нехороший лес, хочу в наш, холмогоровский!
-Ой, ой-ёй, ой-ё-ёй! – Эйвинд вдруг начал подпрыгивать, потом куда-то вниз тыкать сначала ножом, потом мечом, - Боги, помогите, не оставьте матушку без внуков! Рииид, подвинься, я пристроюсь рядом… как-нибудь… будь человеком!
***
Шлюпка со «Скользящей» подошла к берегу. Ивар и несколько матросов с зажжёнными факелами попытались привлечь к себе внимание, звали пропавших по именам, но высаживаться на берег не стали, риск был велик.
- Их здесь нет, значит, они не вернулись и застряли где-то дальше. Ждать бесполезно, можно опоздать, - капитан отдал приказ осторожно двигаться вдоль берега, стараться привлечь внимание факелами и звать, упорно звать, выкрикивая их имена. Что только не передумал за это время Ивар, чего только не наобещал Богам, лишь бы ОНИ помогли найти друга и любимую. Если не найдёт, то сам останется на этом острове, дорога домой ему будет закрыта. Как он посмотрит в глаза их родителям? А сам сможет ли жить с таким грузом? Эйвинд ему как брат, их отцы дружат с детства, а любимая… он так долго её ждал.
-Капитан, там, на берегу, драка… послушайте какой визг!
-Продолжайте звать и смотрите в оба, факелы они должны заметить.
Заметили и факелы, и голоса услышали, и сами заорали от восторга почему-то осипшими голосами, так что заорали, это громко сказано… это им так казалось, что орут. Но даже хриплые крики: «Мы здесь! Снимите нас скорее!» были услышаны. Облегчённый вздох, однако, сменился болезнью по имени столбняк, а потом матросы схватились за животы от хохота. Новая композиция впечатляла сильнее прежней: на «троне» теперь сидел Эйвинд, а на его плечах сидел Рид, свесив на грудь напарника ноги. Руки Рида обхватывали подбородок «монарха», а мешок с собранными травами, придавленный сверху подбородком Рида, выполнял, очевидно, роль короны. Меч и нож тоже никуда не делись, а потому придали особый колорит памятнику. Снимали друзей с постамента с трудом, настолько срослись они друг с другом, руки не расцепить было. Неизвестно в каком состоянии это бы дожило до утра, так что оперативные действия капитана оказались своевременны.