Радисты Михаила Борисенко дали объяснение, что отказал преобразователь постоянного тока в переменный. Но любимые Пилюгиным электролитические интеграторы скорости на центральном блоке тоже отличились. Ошибка в 0, 25 метров в секунду привела к увеличению высоты апогея относительно расчетного значения на 40 километров. Если бы не сработала исаевская ТДУ, «Восток» просуществовал бы на орбите не 5-7 расчетных дней, а 15-20.
После выключения ТДУ корабль начал вращаться вокруг своих осей, по оценке Гагарина, со скоростью около 30 градусов в секунду. Системы успокоения возмущений, возникающих после выключения ТДУ, на «Востоке» еще не было. Разделение спускаемого аппарата с приборным отсеком произошло по команде ПВУ через 10 минут после выключения ТДУ. Никаких отклонений от программы спуска не было. Все окончилось счастливо в столь длинной многозвенной цепочке вероятностей.
Подробности о демонстрациях в Москве, приеме в Кремле и восторженных откликах мира мы узнавали из репортажей Левитана и Би-би-си! Обида на Королева усилилась еще более после того, как из разговора по ВЧ мы от дежурного в Подлипках узнали, что Мишину и мне на дом правительственная служба из Кремля доставила приглашения «пожаловать на вечерний прием вместе с супругами».
В Москве 14 апреля вечером был грандиозный салют. У нас, в Тюратаме, по программе – очередной пуск 8К74 с 31-й площадки. С Мишиным и Осташевым мы поехали на 31-ю, считая, что такой пуск тоже будет неплохим салютом. Пуск полностью осуществлял военный расчет. Наш салют состоялся, но на следующий день по пленкам «Трала» мы убедились, что в районе 250-й секунды полета упало давление в газогенераторе, затем в камерах сгорания. Ракета некоторое время тянула на рулевых двигателях, потом сорвалась по вращению. Сработал АВД: вырубил двигатели и отделил головную часть. А это была боевая ракета! Правда, безъядерная.
Огорчение принесло по радио сообщение, что 15 апреля в Доме ученых прошла пресс-конференция, посвященная первому в мире полету человека в космическое пространство. После рассказа Гагарина на пресс-конференции выступили академики Парин, Федоров, Сисакян, Несмеянов. И ни звука, никаких упоминаний об академиках -действительных героях этого события. Их присутствие в зале и то оказалось нежелательным. Может быть, это «сгоряча», кто-то недодумал? Нет, это была продуманная и последовательно проводимая вредная перестраховка.
Некоторое успокоение в массы безымянных героев внесло опубликованное 16 апреля официальное сообщение: «Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР признали необходимым наградить орденами и медалями СССР ученых, рабочих, инженеров и техников – участников создания космического корабля-спутника „Восток“ и обеспечения первого в мире успешного полета советского человека в космос. Соответствующим министерствам и ведомствам поручено представить к награждению персональный состав участников создания и обеспечения полета космического корабля-спутника „Восток“.
Президент Академии наук Несмеянов ничем не провинился перед космическими исследованиями, но Хрущева и Суслова он чем-то не устраивал. 18 мая общее собрание Академии наук удовлетворило его «просьбу» об освобождении от этой высокой должности и президентом был избран Мстислав Келдыш. 19 мая новый президент открыл общее собрание Академии наук, целиком посвященное полету человека в космическое пространство. Все, что он сказал в своей вступительной речи, было нешаблонно и для непосвященных очень ново. Однако при перечислении всех достижений упоминались только два имени – Гагарин и Циолковский. Основной доклад на собрании сделал академик Благонравов. Он подробно остановился на технических проблемах полета – разделе, который готовился у нас в ОКБ-1 и тщательно редактировался Королевым до передачи докладчику.
Истории было угодно, чтобы при запуске первого ИСЗ Благонравов находился в научной командировке в США. При полете Гагарина он находился в Италии. В заключение своего доклада он сказал: «Я лично был свидетелем того восторга и восхищения, которые были вызваны известием об историческом полете нашего первого космонавта среди широких масс итальянского народа».
Благонравова никак нельзя было обвинить в стремлении присвоить частицу чужой славы. Он сопротивлялся и не хотел выступать с таким докладом, считая, что это непорядочно по отношению к Королеву и остальным членам Совета главных, тоже академикам. Но президиум академии по указанию ЦК КПСС его обязал.
Большинство участников собрания прекрасно понимали, что если уважаемый академик в день полета Гагарина находился в Италии, то никакой ответственности за этот конкретный успех нашей науки и техники он не несет.