Рассказ произвел впечатление.
Джо Брок пробасил:
— Если то, что ты говоришь, правда, я чертовски рад, что эти штуки такие маленькие.
Мак Стиден потянулся и с подчеркнутым безразличием подергал свои седые усы.
— По-твоему, этот червь необыкновенный. Но он не идет ни в какое сравнение с тем, что я однажды видел… — Он в раздумье покачал головой, и мы поняли, что нас ожидает тягучая и жуткая история. Кто-то глухо заворчал, но Стэнли так и расцвел, почувствовав, что ветеран готов разговориться.
Заметив его сияющие глаза, Стиден обратился непосредственно к нему:
— Я был тогда с Пиви Уилсоном… Ты ведь слышал о Пиви Уилсоне?
— О да! — Глаза Стэнли засветились благоговейным восторгом перед памятью героя. — Я читал книги о нем. Он был величайшим астронавтом!
— Да, можешь поклясться всем радием Титана, малыш! Ростом он был не выше тебя и весил не больше ста фунтов, но он стоил впятеро против своего веса. Мы с ним были неразлучны. Без меня он никогда не отправлялся в полет. На самые опасные задания он всегда брал с собой меня. И я от него не отходил. — Он сокрушенно вздохнул. — Только сломанная нога помешала мне быть с ним в его последнем полете… — Спохватившись, он замолчал.
На нас повеяло холодным дыханием смерти. Лицо Уайтфилда посерело, капитан странно скривил рот, а у меня душа сразу ушла в пятки.
Никто не проронил ни слова, но каждый из нас думал об одном: последний полет Уилсона был к Каллисто. Он был вторым — и не вернулся. Мы были восьмыми.
Стэнли удивленно переводил взгляд с одного на другого, но все мы старательно избегали его глаз.
Капитан Бэртлетт первый взял себя в руки.
— Слушайте, Стиден, у вас ведь сохранился старый скафандр Пиви Уилсона? — Голос его звучал спокойно и ровно, но я чувствовал, что дается ему это нелегко.
Стиден поднял на него просветлевший взгляд. Его мокрые усы — он всегда жевал их, когда нервничал, — обвисли.
— Ясно, капитан. Он сам отдал его мне. Это было в двадцать третьем, когда только еще начали вводить стальные скафандры. Старый, из синтетического каучука, не был больше нужен ему, и он оставил его мне. С тех пор это мой талисман.
— Так я подумал, что этот скафандр можно бы подогнать для мальчика. Никакой другой ему ведь не подойдет, а без скафандра как же…
Выцветшие глаза ветерана холодно сверкнули.
— Нет, сэр. Никто не прикоснется к этому скафандру, капитан. Я получил его от самого Пиви, из его собственных рук! Это… это для меня святыня.
Мы все сразу приняли сторону капитана, но Стиден нипочем не сдавался, лишь твердя и твердя одно:
— Этот старый скафандр останется на своем месте. — И всякий раз для большей убедительности взмахивал кулаком.
Мы готовы уже были отступить, когда Стэнли, до того скромно молчавший, поднял руку.
— Пожалуйста, мистер Стиден. — Голос его подозрительно дрогнул. — Пожалуйста, разрешите мне взять его. Я буду бережно с ним обращаться. Уверен, будь Пив и Уилсон жив, он бы мне разрешил. — Его голубые глаза увлажнились, нижняя губа задрожала. Мальчишка был настоящим артистом.
Стиден смутился и снова закусил ус.
— Ну… черт с вами, раз вы все против меня. Мальчик получит скафандр, но не ждите, что я стану возиться с починкой! Можете сами не спать, а я умываю руки.
Так капитан Бэртлетт одним выстрелом убил двух зайцев: в критический момент отвлек нас от мыслей о Каллисто и нашел нам занятие на оставшуюся часть пути. На ремонт этой древней реликвии потребовалась почти целая неделя.
Мы взялись за дело с полной ответственностью. И эта кропотливая работа захватила нас целиком. Мы заделывали каждую трещину и каждый излом на старом венерианском скафандре. Мы стягивали прорехи алюминиевой проволокой. Мы подновили крошечный обогреватель и вмонтировали новый вольфрамовый кислородный баллон.
Даже капитан не счел для себя зазорным принять в ремонте участие, и Стиден уже на другой день, несмотря на свой зарок, присоединился к нам.