Так или иначе… Он понимал, что ему еще долго придется разрываться на части, слыша от других – Шамаш, но чувствуя себя Черногором… Имя, которое он никогда не произнесет вслух, однако при этом не забудет тоже никогда.
Стоявшие рядом с ним караванщики тяжело вздохнули, почесали лбы. С одной стороны, они бы никогда не посмели назвать бога солнца каким-то там колдуном – пустым звуком, непонятно кем, и кого, повелителя небес, властителя своих душ! Но, с другой… Не могли же они просто тыкать Ему…
– Л-ладно, – однако, они поняли, что им придется как-то разбираться с этой проблемой самим. – Еще один вопрос… Впереди нас ждет город…
Шамаш нахмурился.
– Не могу сказать, что меня влечет туда. Мне ближе дорога.
– Мы можем обойти его стороной, если Ты считаешь…
– Вам решать.
– Нам нужно пополнить припасы… – проговорил Атен, взглянув на брата.
– Это так, но… – Евсей ощущал какие-то сомнения, словно… Нет, он не мог объяснить даже себе, что это было за чувство и в чем его причина. Караванщик качнул головой: – Если мы войдем в город… Как Ты считаешь, что нам делать: рассказать правду или попытаться ее скрыть?
– Правду о чем?
– Мы просто хотели спросить, – поспешил включиться в разговор Атен. – Может быть, лучше сделать так, чтобы горожане не узнали, кто Ты?
– Так вот к чему весь этот разговор об именах… – Шамаш понимающе кивнул. – Мое слишком приметно и вызывает некоторые ассоциации… Значит, вы достаточно разумны, чтобы понимать это и не называть меня богом, во всяком случае, при чужих? Хотя сами и не хотите расставаться с этим… наваждением.
– Прости нас, – караванщики выглядели расстроенными. Им было невыносимо сознавать, что своим упрямством они причиняют Шамашу боль. Но вера… В своих душах они уже приняли обет служения и не могли нарушить его, пойти против того, что было для них непреложным… Даже если их бог не ждет от них этой веры.
– Если дело только в этом, называйте меня магом. Это разрешит ваши проблемы?
– Н-ет, – переглянувшись, замотали головами караванщики.
Ответ заставил колдуна насторожиться: – Вы считаете, что будет лучше, если горожане не узнают, что я – наделенный даром? Это может быть опасным для каравана?
– Нет, – вынуждены были признать его собеседники. – Однако, – осторожно, балансируя на грани, стараясь не переступить на ту сторону, с которой была ложь, продолжал Атен. – Правда может осложнить наше пребывание в городе. За всю историю снежной пустыни не было ни одного случая, чтобы маг шел в караване, – "Не говоря уже о боге, когда легендарное время намного древнее белых снегов…" -Это нарушает законы?
– Не совсем…-мужчины переглянулись… Вообще-то, им следовало сказать: "Совсем нет…" Но тогда – к чему весь этот разговор?
– Чего вы больше боитесь: потерять или не найти? – вдруг спросил Шамаш.
Мужчины, не ожидавшие подобного вопроса, застыли в глубокой задумчивости, не зная, что сказать. Они не переставали удивляться способности повелителя небес находить всегда главную струну и заставлять ее звенеть откровением.
– Потерять, – наконец, проговорил Атен. Он понял, с чем был связан этот вопрос, и продолжал: – Мы всегда страстно мечтали вернуться в город, жить в тепле… Но мы способны обходиться и без этого. Потеряв же дорогу, мы лишимся всего, самой жизни…
– Если горожане пожелают, чтобы караван остался, – их собеседник говорил о себе как о маге, не боге, памятуя легенды о смертных, не небожителях, – ваши мечты могут осуществиться.
– Они не захотят принять всех, лишь Тебя!
– Если бы я не знал всего, что вы рассказали мне о ваших городах, то подумал бы теперь, что люди удерживают своих магов силой. Но какой от этого смысл в мире, где магия почитается, а не стоит под строжайшим запретом? Используя силу, маг может без труда преодолеть практически любую преграду…
– Никто в целом свете не осмелится заставлять Хранителя делать что-то против его воли! – поспешно проговорил Евсей, бросив быстрый взгляд на Атена, словно осуждая его за то, что тот пытается заранее настроить Шамаша против горожан.
– Это так, – вынужден был подтвердить хозяин каравана, несмотря на то, что тому вовсе не хотелось вставать на защиту чужаков. – Горожане никогда не сделают ничего подобного. Они слишком чтят закон. Но закон, о котором мы говорим, властен и над Хранителями… Видишь ли…-Атен повернулся к брату, прося того продолжать, ведь кому, как не летописцу, пересказывать легенды?
– Да собственно… – тот чувствовал себя несколько растерянным, не готовый к подобному повороту событий, когда получалось, что он учит бога данным Им самим законам. "Но Шамаш мог забыть…", – напомнил себе караванщик. И продолжал: – Все заключается лишь в нескольких фразах рассказа о Шанти… Это супруга легендарного Гамеша, которая, находясь во власти Губителя, чуть было не убила своего мужа… После суда, добившись для жены замены смертного приговора на изгнание, Гамеш собирался уйти вместе с ней, следуя правилу единой для супругов дороги… Но Совет удерживал его, велел остаться, говоря: будучи над всеми законами лишенных дара, маг подчиняется одному, высшему – Хранитель не может покинуть тех, кого он обещал оберегать от бед перед священным камнем Храма, связывая себя нерушимыми узами с Городом.
– Я достаточно долго был в вашем мире, чтобы узнать его легенды, – толи улыбка, толи усмешка скользнула по губам Шамаша. – Однако это ничего не изменяет, когда вы считаете меня богом… – и вновь все та же боль и тоска заполнили его глубокие черные глаза.
– Важно, кем видишь себя Ты, – Евсей весь собрался. Воистину, он не имел права так говорить с небожителем – смертному не подобает читать нравоучения богу, но…