– Недостаточно опыта для чего?
– Для того чтобы писать наши книги, глупышка.
Я не могла дождаться, когда Фабьенна потеряет интерес к нашей игре в писательство и мы перестанем посещать месье Дево. Я скучала по дням, когда мы бесконечно несли чепуху или лежали на кладбище, не двигаясь и не произнося ни слова.
Однажды днем мужчина, с которым мы познакомились в Париже, месье Шастен, приехал в деревню вместе с месье Перре, который водил нас знакомиться с издателями. Мужчины сначала заглянули на почту, а затем пришли к нам домой в сопровождении месье Дево. Мать была в огороде, а отец прибивал к стене сарая расшатавшуюся доску. Я переодевалась из школьной формы в комбинезон, чтобы заняться работой по хозяйству – чисткой крольчатника и курятника, – когда прибыли гости. Стоял чудесный июньский день, после ночного дождя на небе не осталось ни облачка. Я не обращала внимания на небо до тех пор, пока передо мной не встали полукругом эти трое мужчин, чьи лица под шляпами выглядели суровыми, а за ними сияло небо, скорее белое, чем голубое. Всю жизнь, начиная с того дня, я обращала особое внимание на небо, когда происходило что-то важное. Близкие тебе люди могут исчезнуть в следующий момент, но небо всегда здесь, независимо от того, есть у тебя крыша над головой или нет.
Я засунула вспотевшие руки в карманы. «Парижане приехали сказать мне, что я их обманула», – подумала я. Я всегда знала, что месье Дево нельзя доверять.
– Помнишь меня? – спросил месье Шастен, как будто я была пятилетним ребенком.
Я ответила: «да». Это он попросил меня писать, пока он будет курить.
– Месье Шастен здесь, чтобы обсудить кое-что с твоими родителями, – сказал месье Дево. – Он хотел бы опубликовать твою книгу.
Месье Шастен протянул мне руку для рукопожатия. Я вытерла ладони о комбинезон, прежде чем подать ему руку. Где была Фабьенна? Я всегда оказывалась рядом, когда она во мне нуждалась, но сейчас, когда она была так нужна мне, ее нигде не было видно. Мы не обсуждали, что станем делать, если парижские издатели заинтересуются нашей книгой.
Месье Дево многозначительно посмотрел на меня, но я не поняла, что означает его взгляд.
– Аньес, пусть ты и взволнована, но не забывай о хороших манерах, – сказал месье Дево.
Я поблагодарила месье Шастена и сказала, что позову родителей.
– Ваша дочь написала потрясающую книгу, – сообщил месье Шастен моим родителям, когда взрослые уселись в доме. Я стояла у двери, готовая сбежать, если что-то пойдет не так. – Мы хотели бы опубликовать ее и пригласить Аньес в Париж на встречу с прессой в сентябре.
По глазам родителей я видела, что они стараются быть вежливыми, несмотря на то, что им неловко. У нас на ферме никогда еще не бывало так хорошо одетых гостей, и мои родители, как и большинство тех, кого я знала, не доверяли горожанам. Отец переглянулся с матерью и спросил меня, что я думаю об этом приглашении.
Родители никогда не были ко мне жестоки. Возможно, они всегда были слишком усталыми, чтобы что-то чувствовать. Разумеется, они желали мне самого лучшего, но того же они хотели для каждого из своих детей. Никто не может помешать вам хотеть чего-то для своих детей, но большинство ваших желаний никогда не исполнится. Некоторым людям нужно самим стать родителями, чтобы по-настоящему понять это. Но не мне. Я поняла это, наблюдая за отцом и матерью.
Я сказала, что с удовольствием поехала бы в Париж, и родителям, похоже, больше нечего было добавить. Мать, вероятно, думала о том, что нужно закончить прополку. Если гости у нас задержатся, она может попросить меня приготовить ужин, а сама закончит работу в огороде. Отец ответил, что они разрешают месье Шастену организовать поездку, а месье Дево сказал, что поможет мне и непременно обсудит с моими родителями все, что касается моего будущего. Они поблагодарили его. Возможно, они обрадовались бы чему угодно, лишь бы это отличало меня от Фабьенны. Она им не нравилась. Они считали ее грубой и неуправляемой. Однажды я случайно услышала, как мать говорит моему отцу об отце Фабьенны: «Гастон так распустил Фабьенну, что скоро она превратится в еще одну Джолин». Мой отец согласился и сказал, что, если бы Джолин осталась жива, сейчас у нее был бы целый выводок распущенных ублюдков. При упоминании Джолин мать прошептала молитву.
Месье Шастен спросил меня, чем я собираюсь заниматься летом. Поколебавшись, я ответила, что пишу еще одну книгу. Он вопросительно посмотрел на месье Дево. Меня обрадовало и позабавило, как месье Дево, который ничего не знал о нашей новой книге, вынужден был на ходу придумывать, что бы такого умного сказать. Он объяснил месье Шастену, что не сообщил ему об этом раньше, поскольку хотел, чтобы он услышал новость от меня.