То есть Сталин важен не сам по себе, а именно как пересечение этих параметров?
Да, как воплощение идеала русских государственников. Верховный лидер, которому приписывают все хорошее, но при этом он не отвечает ни за что плохое. Такая фигура, конечно, и сейчас конструируется в массовом сознании, хотя эта фигура совсем не Сталин.
Война закончилась 73 года назад. Тем не менее сейчас она продолжает быть центральным событием современной истории России – и для государства, и, кажется, для общества. Во всяком случае, День Победы – явно самый массовый, сакральный и объединяющий праздник из всех исторических.
Вы знаете, самым объединяющим праздником в России все-таки является Новый год. А почему Новый год? Потому что это не религиозный праздник, а, условно говоря, астрономический, а если проще – довольно бессмысленный. Он не отмечает ничей ни день рождения, ни день смерти – это ритуал, вокруг которого легко объединиться. День Победы тоже оказался таким событием. Характерно, что это именно день победы – не день начала войны, не день поминовения ее жертв.
Да. То есть в том, как организованы ритуалы Дня Победы, конечно, присутствует травма, но основная интонация – триумфальная. Как это коррелирует с тем, что для большинства ее участников война была прежде всего горем?
Война – это всегда жертвоприношение: жертвы приносятся ради победы. Человек, который воюет и который верит в цели войны, полагает, что это жертвоприношение было осмысленным, оправданным, правильным делом. И празднует эту оправданность. Вторая мировая действительно была мировой войной. И по идее в День Победы объединяются интересы, чувства, гордость и торжество разных народов: англичан, американцев, россиян и так далее. Правда, почему-то так получилось, что многие европейские народы празднуют День Победы в другую дату, чем Советский Союз и его наследники. Единства нет, и это очень прискорбно. Это уж точно было ошибкой – страны коалиции должны были договориться хотя бы праздновать свою победу в один день.
Кажется, в других странах торжества по поводу Второй мировой в любом случае имеют куда меньший размах, чем в России.
Да, потому что с тех пор в этих странах произошло множество радостных и печальных событий, а людям, я думаю, больше свойственно жить настоящим, чем прошлым. Другое дело – когда возникает навязчивое чувство, что больше гордиться нечем: нет других побед и свершений, но есть много трагедий, непоставленных задач и нерешенных проблем. И тогда кульминацией истории оказывается условная точка в прошлом. Несмотря на множество современных проблем Англии и Америки, этой ситуации там нет.
Мог ли в России возникнуть другой объединяющий праздник? Или то, что именно Победа становится определяющим сакральным событием современной истории, было неизбежно?
Я думаю, что постсоветской России есть чем гордиться. Например, можно гордиться событиями 1991 года – бескровным распадом огромной империи. В Британском Содружестве есть эта идея – у империи было множество пороков и бед, но, тем не менее, ее распад был достижением и поводом для гордости. В постсоветских странах такого понимания нет. В России часто звучит обратная мысль, что распад империи был трагедией, преступлением, катастрофой. Хорошо: если катастрофа – учредите день поминовения утраченного Советского Содружества. Но этого тоже не происходит. Произносятся речи, устраиваются выставки, но они не перерастают в ритуал. Я думаю, неспроста – люди в общем-то не чувствуют горя по утраченному Советскому Союзу. Люди чувствуют горе по погибшим в советский период родственникам и предкам, их многие миллионы. Люди чувствуют вину и недоумение – как это могло произойти, как все это случилось, зачем?
Существует история двух тоталитарных государств, которые, запутавшись в дипломатической игре, начали войну. Их безумные лидеры заключали и разрывали политические союзы, меняя их несколько раз в течение нескольких лет. Все это кончилось глобальной катастрофой. В конце концов одна из сторон одержала победу – но и тот союз, который был создан ради этой победы, тут же распался. Началась еще одна война, которая, слава богу, была холодной. Ее относительно бескровный характер – это тоже, наверное, то, чем можно было бы гордиться сегодня: несмотря на горы ржавого оружия, оно не взрывалось, не запускалось по ошибке. Это требовало огромных усилий, иногда героических усилий отдельных людей. Гордиться надо не тем, что взрывалось и убивало, а наоборот – тем, что удалось предотвратить.
Вы думаете, существуют механизмы, которые позволяют коллективно переживать то, чего не было?