Если вы перечтете замечательный очерк Лермонтова «Кавказцы», там этот процесс разобран с антропологической точностью. Рекомендую всем слушателям прямо сейчас найти в интернете этот рассказ Лермонтова.
Еще один момент – колонизация с помощью иностранцев. Я так понимаю, что это связано с Петром и его последователями, завоз иностранных специалистов и потом иностранного населения в Россию. Насколько это было полезно, позитивно и, вообще, укоренилось ли это население? Ведь через сотни лет все эти гнезда гуситов, меннонитов и прочих были во время революции практически снесены и уничтожены.
Да, но до этого они успели внести огромный вклад в российскую экономику, в строительство империи. На самом деле большая часть этих колонистов – обычно их называют немецкими колонистами, хотя далеко не все они были немцами, – пришли в Россию во времена Екатерины II. Это была сознательная и очень интенсивная политика. Они так и назывались «колонисты» – это были иностранцы, которые селились в географическом центре империи, на Волге, и потом распространялись, как бы почкованием, в Крыму, на Кавказе и в Сибири. Они выживали в очень тяжелых условиях, – иногда их просто селили в голой степи, им там надо было пахать степь, взаимодействовать с местным населением, которое иногда было мирно настроено, а иногда нет. Но, в конце концов, например, эти колонисты переводили Библию на калмыцкий и всячески пытались просветить местное население. Они были очень успешны, создали процветающие города.
Это связано с протестантизмом в основном?
Они были не просто протестанты, о которых мы читаем у Макса Вебера. Они были наследники радикальной реформации – самых необычных ее сект. Они пришли так далеко на восток в Россию, потому что во многих странах, даже в лютеранских странах Северной Европы, их гнали, обвиняя в разврате или ереси. Это были очень экзотические люди, и жили они очень тесными, сплоченными общинами. Я довольно подробно это описываю – давно интересуюсь русскими сектами и другими движениями радикальной реформации. В развитие Российской империи эти сектанты-колонисты внесли огромный и очень позитивный вклад. Да, они были уничтожены в годы между двумя мировыми войнами. Сначала была образована, в годы Гражданской войны, Республика волжских немцев как отдельное автономное образование. Потом она была уничтожена, там шли бои, потом террор. Многие населения меннонитов были затоплены во время строительства ДнепроГЭСа.
Ну да, а волынские чехи покинули Россию – на Украину, если быть точным.
Многие покинули Россию. Уезжали в Америку, примыкая к амишам. Их гнали в Казахстан, потом они уехали и оттуда. Многие так называемые «русские немцы», которые сейчас живут в Германии, – потомки тех меннонитов.
Значит ли это, что протестантская культура, трудовая этика, плохо приживается в России?
Нет, не значит. Потому что сталинский период русской истории – это совершенно особенный период, с ним плохо уживалась любая этика. Не думаю, что в количественном отношении волжские немцы пострадали намного больше, чем, например, украинцы в местах массового голода или казахи.
Давайте поговорим о крепостном праве, это важнейший фактор, как я понимаю, возникновения революции в России. Действительно, какова роль этого рабства, которое отменено было практически в то же время, что и рабство в США, – в тот момент с меньшими потерями, потом, как выяснилось, с большими? На ваш взгляд, почему в России крепостное право задержалось так долго, если сравнивать с другими европейскими странами?
Вопрос огромный. Между американским рабством и российским крепостничеством несложно провести аналогии. Одна из них связана с тем, что оба этих института (это ведь были узаконенные социально-правовые институты) связаны с ресурсной экономикой. Американское рабство было сосредоточено на производстве хлопка. Это была очень односторонняя, вполне ресурсозависимая экономика южных штатов, которая не занималась переработкой – та шла в Англии либо в северных штатах.
А в России какой ресурс?
Зерно. И здесь нужно видеть серьезные различия. Вы помните – у каждого ресурса свои политэкономические свойства. Зерновая экономика другая, чем хлопковая, пушная или нефтегазовая. Всякая экономика сосредоточена на создании прибавочной стоимости, ей надо произвести такой продукт, который можно перевезти, продать с выгодой. Далеко не всякий продукт можно перевезти – картошку нельзя перевезти, а соль можно. Продукт должен быть сухим, как чай или меховые шкурки, легким, выгодным, ценным. Сельские имения тоже стремились к прибыли. Но зерновое хозяйство отличается от других видов ресурсных экономик тем, что обеспечивает полную занятость населения. В России пшеница не росла без севооборота, а для этого надо планировать работу на три–пять лет, сидя на земле. Вообще это сложно – удержать людей, пока пшеница, рожь или горох созреет, а люди должны быть «крепкими земле», без этого там ничего не родится. С тех пор как государство лишилось старинных источников дохода, ему срочно нужны были новые источники, в этом была задача империи. И империя прикрепила людей к земле: сидите, пашите, сейте, удобряйте, обслуживайте севооборот, станьте его частью. Обо всем этом мы, городские люди, мало думаем, но это ключевые особенности имперского периода.