Блондинка поправила свой тщательно завитый локон, томно вздохнула и подняла глаза к небу.
– Ты… Ты кто? – спросил ошарашенный Степан.
Бамбуло понимал всю неуместность своего вопроса. Ни девушки, ни этого дерева, ни поляны не могло быть в принципе. Ничего этого вообще не могло быть!
– Я? Агата. А ты? И зачем противогаз?
– Степан. Противогаз… Ерунда! Дело не в противогазе… Слышь, Агата. А вот это все, – Бамбуло описал рукой круг. – Все это. Искусственное?
– Жизнь на Рублевке сама по себе насквозь искусственная, – ответила Агата. – Искусственные груди, губы… Искусственные мысли и слова. Ничего естественного, Степа. А вот ты, похоже, не из наших.
– Точно. Не из ваших. Ты, часом, не видела тут голой ба… Девушки. Грязная она такая…
– Нет. Я здесь одна. И всегда буду одна. После того, как этот урод меня убил…
– Что ты плетешь?! И вообще, откуда ты здесь взялась?
– Гм… Я, в отличие от тебя, местная. Жила здесь со своим пузатым папиком, пока он не отыскал себе одну молоденькую сучку. Б-р-р… Видел бы ты ее! Вот она точно была грязной стервой. В общем, они решили от меня избавиться. Ну и… Это оказалось очень легко. Я ведь сидела на антидепрессантах и почти не сопротивлялась, когда меня убивали. Потом папик вынес мой труп в сад и зарыл. Как раз под этим деревом. Здесь!
Блондинка топнула ногой. От удара изящной туфельки по земле пробежала черная трещина, которая стремительно расширялась, разрезая зеленый газон травы. Агата оказалась на краю прямоугольника могилы, с улыбкой прыгнула в нее. И уже оттуда, стоя по грудь в земле, сообщила Степану:
– И с тех пор я гнию здесь. Черви, Степа, больше всего мне досаждают черви!
В подтверждение слов блондинки из могилы выполз червь. Черная ромбовидная чешуя блеснула в лучах уже потухающего солнца. Голова гада приподнялась, отростки-щупальца хищно зашевелились. А в могиле вместо Агаты стояло уже знакомое Степану голое, грязное существо, глаза которого выглядели как ямы, наполненные расплавленным золотом.
«Да была ли вообще эта могила?» Нет. Голая женщина прижималась спиной к бетонной стене бункера. Исчезла и поляна вместе с деревом. Потухло солнце. Только червь остался.
Степан вскинул автомат. Теперь, когда противник был перед ним, мужчина чувствовал себя гораздо увереннее: никаких полян и трав, блондинок и их мрачных рассказов о рублевских нравах. Просто червь и пролом в стене, через который тварь вползла в бункер. Ах да! Еще и эта ведьма. Теперь Бамбуло не сомневался – приступ галлюцинации у него вызвала эта глазастая стерва. Она была гораздо опаснее червя. «Так получай же!»
Степан отвел ствол чуть в сторону и надавил на курок. Очередь прошила женщине грудь. Ведьма без звука рухнула у стены. Теперь свою порцию свинца должен был получить и червь. Однако выстрелить Бамбуло не успел. Гад вдруг бросился на упавшую женщину и обвил ее талию. Ш-ш-ш! Во все стороны полетели клочки кожи и окровавленной плоти. Туловище монстра погружалось в тело жертвы. Острые, как бритвы, кромки чешуи работали, словно пила.
Степан медленно попятился. Он уже понял, что у этой ползучей твари нет глаз, но она молниеносно реагирует на движение. А еще Стук увидел то, что искал, – люк в полу, который вел в подземный ход, наверняка соединяющий жуковские бункеры. Вот только люк невозможно было открыть сверху, из бункера, без специальных инструментов. На свое несчастье Бамбуло оказался в казарме гастов, которые были – в прошлом – самыми бесправными жителями столицы Рублевской Империи. Им не позволялось свободно разгуливать по подземным переходам. А после революции и освобождения гастов прошло слишком мало времени. Никто и не вспомнил о такой мелочи, как люки в казармах.
Степан тихо выругался. Он понял, что зря потратил время на этот бункер. Пятнадцать минут, отпущенных Корниловым на отступление, давно прошли. Теперь все ворота Первого Периметра были наглухо заперты. «И что дальше? Оставаться в бункере и дожидаться того же, что черви сотворили с его обитателями?» – подумал Стук, а потом махнул рукой со словами:
– Эх, де наша ни пропадала?
Стараясь не слишком шуметь, Бамбуло соорудил из кроватей баррикаду. Сел у стены в том месте, где она казалась наиболее прочной. Разложил рядом автоматные рожки, чтобы до них можно было легко и быстро дотянуться, снял перчатки и, достав из кармана колоду карт, принялся ее тасовать. Он готовился к долгому ожиданию, но ждать пришлось всего пару минут.
Со стороны входа послышались шлепки босых ног, и Степан увидел мужика в набедренной повязке из грязной мешковины. Полуголый незнакомец направлялся в сторону спрятавшегося бойца и с неподдельным интересом рассматривал ряды кроватей. Позади него семенил нагой мальчик лет семи. Этого кровати не интересовали. Глазища пацана смотрели прямо на Степана, который медленно поднял автомат. Мальчик угрожающе заурчал.