Они вошли внутрь, прямо в смердящий холод и темноту. Скользкое кафельное покрытие на полу жгло стопы, край металлического стола колол Зембу в бедро, а потом жужжащий ряд флуоресцентных лампочек зажег черточки в остекленевших глазах заполнявших столы посиневших и окоченевших трупов. Сомнения нет. Это был не сон. Человек Со Стены отвернулся и внезапно стукнул ладонью по груди лежащего поблизости трупа. Раздался пустой деревянный звук, и в воздух поднялось облако какой-то пыли.
— Ну что ты такой неподвижный? — весело рявкнул он в сторону Зембы. — Поздоровайся с друзьями!
Земба посмотрел на него отстраненно и презрительно фыркнул. Тот отвернулся и уперся руками в кафельные стены, словно хотел раздвинуть их. Стена треснула по вертикали, вдоль серого цементного шва, разделяющего плитку, впуская в середину полоску ослепляющего мертвенно-бледного света. Трещина расходилась в стороны, обрисовывая форму римской цифры один, а потом части стены развернулись, подобно двустворчатым вратам. Человек Со Стены вошел в освещенную бездну, а Земба, заслоняясь от блеска, безвольно потопал за ним. Свет перестал бить ему в лицо только тогда, когда он оказался на той стороне. На той стороне чего? Стены? Он не знал и уже не задумывался. Возможно, находился по ту сторону света, может, по ту сторону действительности, он знал только, что он на Той Стороне. Всего. Он стоял на каменном полу, окруженный нереальным светящимся туманом, Человек Со Стены куда-то исчез, а Земба впервые смог кое-как собраться с мыслями. Во всяком случае настолько, чтобы попытаться понять и размышлять, игнорируя отсутствие связи того, что он видел, с миром реальным. Туман начинал оседать, клубясь лишь в десяти сантиметрах над полом, но был густой, как молоко.
Вокруг поднимались поросшие сложными узорами колонны, которые где-то высоко встречались и сплетались в перевернутые чаши сводов, похожие на пальмы. Кафедральный собор. Человек Со Стены, громыхая сапогами, маршировал меж рядами каменных скамеек, он казался еще больше и сильнее, чем минуту назад, полы его почерневшего плаща мягко развевались за спиной, словно пелерина. Земба не заметил, откуда взялся это черный плащ. Он бывал в настоящих средневековых соборах и хорошо запомнил атмосферу строгой, почти нечеловеческой мистики, которая присутствовала в них. От каждого орнамента веяло какой-то суровой магией. Отблеск величия висел где-то высоко под потолком. Сейчас он тоже был в соборе, но этот казался отъявленным богохульством. Земба не знал, в чем это выражалось, но почувствовал тотчас же, как только почуял влажный запах гниющих листьев и обугленного испорченного мяса, поднимающийся в воздухе пародией на кадильный дым.
Он направился вперед, вслед за Человеком Со Стены, который уже дошел до середины нефа и все время рос, становился все более мощным и грозным. Земба поднял глаза на занимающий всю переднюю стену живой шевелящийся витраж, представляющий горящих в кострах извивающихся людей в окружении толпы с лицами, как на картинах Иеронима Босха. Он понял, что может думать достаточно логично. Человек Со Стены, бахвалясь своей мощью, перестарался. Вместо того чтобы окончательно напугать, показал, что Земба должен вести переговоры. Человек Со Стены был сама мощь — властвовал над поворотами судьбы, новообразованиями, смертью и, во всяком случае частично, жизнью после смерти. Он мог раздавить Зембу одним пальцем, как комара, но почему же не делал этого? Зачем нужна была вся эта показуха, странные миры за стеной, психоделические соборы? Он привел Зембу на самый край смерти, ему больше ничего не нужно было делать. Генетический пожар, беспощадно пожирающий тело Зембы, все бы довершил за него. А значит, Человек Со Стены должен был с Зембой договориться. Он хотел получить Карту, но не мог взять ее силой. Он не мог также по каким-то соображениям позволить ему умереть. Это явно не решило бы проблемы, то есть ситуация не была безнадежной. Он мог еще из этого вывернуться, если сможет сохранить рассудок и присутствие духа. Он просто-напросто должен был сторговаться с нечистым. Как тот мальчик из сказки, который подсунул дьяволу стальные шарики вместо орехов.
Только и всего. Обмануть чудовище, которое держит в руках жизнь и смерть. Которое сооружает на той стороне мира соборы с извивающимися и дрожащими в муках, худющими, как скелеты, людьми. Для забавы. Или по какой-то другой причине. Земба посмотрел на колонну, которая вблизи оказалась оплетенной восково-желтыми телами, на склеенные чем-то скользким лица, руки и торчащие ребра, готически впавшие грудные клетки, дергающиеся в ритм спазматического дыхания, на отчаянно блестящие поблекшие глаза, которые, умоляя, смотрели на него; услышал вибрирующий в смердящем воздухе безглазый хоральный стон, будто бы голос какого-то сверхзвукового органа.