Эти соображения позволили мне выйти за рамки традиционных церковных представлений и создать образ женатого Иисуса.
Конечно, я не знаю, был Иисус женат или нет. Есть весомые аргументы, поддерживающие мнение, что он никогда не вступал в брак. До тех пор, пока где-нибудь не обнаружат сосуд с подлинным древним манускриптом, который подтвердит существование жены Иисуса, мы просто-напросто вынуждены оставаться в неведении. И даже в случае появления подобного манускрипта вопрос, скорее всего, так и останется открытым.
И все же с того самого момента, когда я почувствовала желание написать эту историю, я понимала, как важно представить Иисуса женатым. Ведь это, в свою очередь, подводит нас к любопытному вопросу: какой бы была сейчас западная цивилизация, если бы в истории Христа нашлось место для его жены? Разумеется, мы можем лишь строить догадки, однако кажется вполне разумным предположить, что в таком случае религиозное и культурное наследие христианства и западной цивилизации в целом оказались бы несколько иными. Возможно, тогда мужчины и женщины обладали бы равными правами, а отношения между сексуальностью и святостью отличались бы куда меньшей напряженностью. Возможно, не существовало бы никакого целибата. Мне интересно представлять, как все изменилось бы (если бы, конечно, вообще изменилось), будь Иисус женат, — как порожденное моим воображением могло бы повлиять на реальное.
Я с глубочайшим почтением признаю то влияние, которое Иисус Христос оказывает на миллионы людей. Его значение в истории западной цивилизации исключительно и затрагивает не только христиан. Держа все это в голове, я сочла полезным сказать несколько слов о том, как я работала над характером моего персонажа.
Мне с самого начала было ясно, что в романе я сосредоточусь на Иисусе-человеке. История будет о нем, а не о Боге-Сыне, которым ему суждено было стать. Ранние христиане спорили о том, был ли Иисус человеком или воплощением Бога, пока в четвертом веке нашей эры этот вопрос не был разрешен на Никейском соборе. Конец спорам был положен на Халкидонском соборе 451 года, на котором сформулировали догмат, утверждающий, что Иисус был в равной мере и человеком, и Богом. Однако чем шире становилось почитание Христа, тем меньше человечности оставалось в его образе. Тем не менее именно его человеческие качества привлекли меня.
Нет никаких свидетельств о жизни Иисусе с двенадцати до тридцати лет. Время действия романа частично совпадает с этим «темным» периодом, за двумя примечательными исключениями: эпизодом крещения и смертью. Поэтому, когда я придумывала, что говорил и делал Иисус все это время, мне пришлось воспользоваться единственными доступными мне инструментами: воображением и конструированием на основании известных мне фактов.
Я рисую портрет Иисуса так, как сама понимаю его личность, основываясь на изучении реалий Палестины первого века и исторической личности Христа, на библейских рассказах о его жизни и учении и других комментариях. Я удивилась, обнаружив, насколько разнообразны взгляды людей на личность Иисуса и до какой степени биографы — даже историки, изучающие земную жизнь Иисуса, — склонны подгонять образ Христа под свои представления или нужды. Для одних он политический активист. Для других — чудотворец. В нем видят раввина, предтечу социальных преобразований, религиозного реформатора, учителя мудрости, революционера, проповедующего ненасильственное сопротивление, философа, феминиста, апокалиптического проповедника и много кого еще.
Как я решила описать характер Иисуса? Я представила его иудеем двадцати с небольшим лет, живущим в полном согласии с иудейскими традициями на территории, оккупированной Римом; мужем, работающим, чтобы поддержать семью, в чьем сердце крепнет желание оставить родных ради служения людям. Я изобразила его мамзером, то есть отщепенцем, человеком, в той или иной степени отвергнутым обществом, в данном случае — из-за сомнений в законности рождения. О понятии мамзер и его влиянии на развитие личности Иисуса я узнала от профессора, писателя и ученого Брюса Чилтона. Воображение рисовало мне Иисуса набирающим известность предтечей социальных преобразований и раввином, чьим основным посланием были любовь и сострадание, а также пророчество наступления царства Божьего, которое он первоначально рассматривал как наступление конца света, предшествующее торжеству Господа на земле, а потом — как некое состояние ума и сердца человека. Я видела в нем политического диссидента, который исповедует ненасильственный протест и берет на себя роль мессии, предсказанного еврейского освободителя. Главным в характере Иисуса, каким я его нарисовала, стало сочувствие к отверженным, нищим и убогим, а также необычная близость к Господу.