— Малахов — тоже продукт фармацевтики. Типа, посмотрите, только придурковатые будут заниматься самолечением. Трушный мужик выбирает аптеку!
— А ты не думал, может быть, создание утопии, даже виртуальной, — это и есть главная задача человека? — спросил я. — Ведь человечество с древнейших времен позиционировало себя сначала как тварей земных, затем как детей божьих, теперь — как самих богов. То есть, создателей миров. Налицо своеобразный рост, выращивание творческого потенциала. Может быть, создание полноценного виртуального мира и есть итог самореализации человечества как вида? А что, если весь наш мир такая же искусственная реальность иных существ — нас других, божественных и забытых, сосланных сюда для творения новых миров? И мы не можем построить такую ракету, чтобы покинуть Землю, потому что еще не создали для себя эти миры? Некуда нам лететь! И вся история человечества — с инквизицией, войнами, пророками, футболистами, ядерным оружием, смартфонами… — все это многообразие направлено на создание виртуальной утопии. И когда мы создадим ее, мы станем иными, забудем себя в этом новом мире и начнем создавать другой.
— Почему этот мир должен быть именно виртуальным?
— Потому что это единственный способ настроить его так, как хочет сам человек.
После этого на какое-то время повисло молчание. Сёма увлекся прочтением этикетки на упаковке чипсов, которые он, не задумываясь, кидал себе в рот. Сергей обдумывал контраргументы, но лицо его отражало внутреннюю неудачу. Вообще Сергей всегда спорил не потому, что действительно имел иную точку зрения. А потому что ему нравилось показывать, будто она у него есть. Оттого в спорах он всегда терпел поражение.
— Я думал, вы будете читать патриотические лекции, связанные с историей, и причитать об ущемлении славянского народа, — сказал я. — По-моему, все националисты только и ждут повода присесть на уши такими речами.
— Мы не националисты, — вздохнул Костя. — Мы не собираемся свою идеологию строить на спекуляции духовного унижения и исторической несправедливости. Я люблю Россию. Мне близка Россия с ее людьми, строениями, культурой, традициями и природой. Мне чужда Россия как геополитическое пятно на глобусе. Мы из тех, кто хотел бы жить в честном обществе. Нам стараются вменить, будто честное государство — это когда мнение большинства. Но ведь это не так. Законы принимают две сотни человек. А я не за большинство, я за каждого.
— Каждый человек не может принимать законы, — сказал я. — Для этого нужны люди, владеющие нужной информацией.
— Правильно. А какой информацией владеет наше законодательство? — Костя выдержал многозначительную паузу. — А такой: если есть какая-то проблема, нужно просто запретить выполнять действия, ведущие к ней. А теперь посмотрим на это с другой стороны. Чем, к примеру, опасен искусственный интеллект? Тем, что он руководствуется исключительно логикой. Мозг человека поделен на два полушария: левое логическое, и правое абстрактное. Если дать ИИ задачу решить проблему, он пойдет самым логичным путем, а именно — станет выявлять причины и бороться с ними. Но цепочка всех бед человека будет начинаться лишь в одном месте — в появлении человечества. ИИ придет к единственному выводу: нет человека — нет проблем. Государство идет другим путем — нелогичным, то есть сочиняет законы, призванные решить проблему. Нелогичный этот путь потому, что базируется на надежде. Типа, у нас есть проблема, мы придумаем закон и проблема эта должна решиться. ИИ такой дорогой не пойдет, ибо надежда — область абстрактного. Выходит, обществу решать проблемы нужно не поиском причинно-следственных связей. Но и законодательство больше накапливает новые проблемы, чем решает старые.
— И что, по-твоему, лучше отказаться от законодательства? — спросил я.
— Едва ли. Но законодательству нужно быть более позитивным. Сейчас нам говорят: не убивай, не кради, не давай взятки. Одни сплошные «нет». Один негатив. Шаг в сторону — и тебя расстреляют. Оттого людям и кажется, что они заперты в клетках государства и у них возникает желание вырваться из нее. И если отдельный прут этой клетки выглядит как «не убивай», то человек, желающий свободы, будет убивать, чтобы сломать этот прут. Человеку свойственно выражать свою волю, без этой воли его нет. Вот в чем беда. Двигаться надо не вглубь проблемы, считая причины, а в корне менять взгляд на законодательство. Я считаю, что будет больше пользы, если правительство скажет: да — люби, да — уважай, да — пропусти пешехода, да — сделай что-нибудь полезное, да — прояви себя. В психологии есть такое понятие, как правило нескольких «да»: чтобы собеседник согласился с тобой, необходимо задать несколько вспомогательных вопросов, на которые он вынужден дать положительный ответ, а затем задать главный вопрос, на который собеседник по инерции тоже согласится. Если государство говорит «нет» народу, народ тоже отвечает «нет». Если скажет «да», то и ответ получит соответствующий. Вот так и достигается согласие в стране. Такой опыт начала Голландия, почему не продвинуться дальше? Наверно, пора уже выходить из средневековья.